Владимир Короленко

Стой, солнце, и не движись, луна!


Скачать книгу

Будет им на моем дворе кормиться да про меня, воеводу, книжки складывать».

      А к тому времени ученых-то столько развелось, что давно и во дворе воеводском не умещаются. Стали вольным манером жить и про воеводу книжки складывать забыли, а вместо того стали прочими книгами торговать и ведомости выпускать. И начал он над всеми книжными людьми лютовать… Оставил на воеводском дворе малое число таких, что только жуют губами да у воеводы к фалдочкам, походя, прикладываются, а остальным велел кормы прекратить, а то и хуже…

      Подивились востоковцы на воеводину свирепость, да делать-то нечего, – отступились. Мол, дело не наше. Кто землю пашет, кто сапоги тачает, кто промыслами промышляет. В сытые годы, мол, едим мало, не досыта, в голодные годы кору гложем, на все воеводская милость. Когда ни то воевода усмотрит, опять милостив станет. А ученые стали ему неугодны, – его дело, воеводское, а наше, мол, дело сторона.

      Только смотрят людишки, посмотрят, что ни дальше, то больше – чинит воевода не гораздо, – принялся уж казну расточать; созвал именитых купцов – дал им льготу, созвал дворян – дани-пошлины скостил: «Вот, говорит, вам моя милость, чтобы, в случае чего, быть мне на вас в надежде…» Подивились людишки: годы будто плохие пошли, из каких капиталов воевода богатых людей задаривает? Ну, да ладно. Ничего! Хоша, говорят, не допьем, не доедим, все авось живы останемся… Пущай потешит свой нрав воеводский… От черни берет, богатых задаривает…

      Опять только кланяются…

      Пирует воевода с именитыми боярами, льстивые речи слушает, ан память-то и подскажи звездочетовы слова: «И купец смирен, и боярин льстив, и чернедь только шапки ломает… А опасны тебе, воеводе, земля-матушка, да красное солнышко, да звенящие потоки весенние…»

      – Что бы это значило? – говорит себе воевода. – И может ли такое быть? Нет, – говорит, – не может, – а у самого что-то сосет, и сам все про весну думает, пуще прежнего сумрачен стал.

      Услышал как-то, что детишки на улице песню поют: «Придет, придет весна красна». Он их собственной рукой за виски таскать.

      – Чему, мол, пострелята, радуетесь? Кто вам крамолу внушает? В школах небось пакость эта завелась.

      Зашел в училище, а там учитель ученикам стихи читает:

      Солнце встанет, солнце спросит…

      «А-а! – думает воевода. – Вот оно что! Ладно!»

      И стало ему учение ненавистно. Ну, пристав Негодяев приметил это и давай на школы походами ходить. Придет, разгонит и окна заколотит…

      Вот приходит раз этот Негодяев с докладом.

      – Ну что? – спрашивает воевода.

      – Все, – говорит, – благополучно, никаких происшествий нет, ваше воеводство.

      – А о чем говорят?

      – Мало и говорят-то. Больно народ присмирел. Только, мол, и радости, что праздник Христов да новый год встретить… А весна, мол, нынче по приметам будет ранняя да многоводная…

      Вскочил тут воевода, как ужаленный. Откуда такие крамольные речи пошли? Сыскать, кто про весну слухи превратные пускает.

      Пошел Иван