А я ведь их ей на Новый год купила. Почему я их тут-то оставила, сама не пойму…
Она вынула зайцев из коробки и спрятала в комод. Зайцы, само собой, молчали. Но чтобы друг друга понять, им разговаривать и не нужно было. Ведь мысль-то у них была одна на двоих. Тихая и счастливая:
«Так-то! И никаких стихов-сказок не надо. Мы сами – принцессе Букашке новогодний подарок. Ура:)»
ИСЦЕЛЕНИЕ ОТВАЖНОГО КРОТА
1
Если Кроту нажать на живот, он хихикает, это всем известно. А вот что самое вкусное у него место – плюшевый нос, это Букашка обнаружила совершенно самостоятельно. И вот лежала она как-то раз на мягком зеленом коврике и с удовольствием сосала кротовый нос, когда за этим занятием ее застукала мама.
– Эй-эй, – сказала она. – Так ты его испортишь!
Сказала и осторожно, чтобы дочка не обиделась, взяла у нее Крота. Машинально нажала ему на живот… А он не захихикал.
– Ну вот, – вздохнула мама и нажала еще раз… – Уже не смеется.
Тут Сашка захныкала, и мама, пробормотав: «Ладно, потом посмотрю…» – сунула Крота в комод.
Зайцы сразу оживились. Еще бы. Довольно скучно было бы лежать там одним до самого праздника…
– Привет! – сказал Салатный как мог дружелюбнее.
– Ой! – вздрогнул от неожиданности Крот. – Кто здесь?!
– Хы-хы-хы-хы, – радостно засмеялись зайцы. – Свои! А еще говорят, кроты в темноте видят!
– Так и есть! – обиделся Крот. – Только никаких «своих» я тут не вижу. А только двух каких-то разноцветных болванов!
– Хо-хо-хо-хо! – еще пуще развеселились зайцы. – Ругается! Ты чего это такой сердитый?
– Я не сердитый, я расстроенный. Болею я, – объяснил Крот и вздохнул. – Смеяться не могу. Раньше только и делал, что смеялся, а теперь – вообще не могу.
Зайцы смущенно примолкли. Нехорошо ведь над больным потешаться.
– А от чего ты заболел? – осторожно спросил Сиреневый, который лежал к Кроту поближе.
– А я откуда знаю? – снова вздохнул тот. – Раньше я разговаривать не умел, зато вот сюда нажмешь, – указал он на живот, – сразу смеялся. А теперь, видишь, разговариваю, а не смеюсь. Вот нажми, – подставил он живот.
– Да ладно, я и так верю, – смутился Сиреневый.
– Нажми, нажми, не бойся!
– Я и не боюсь, – обиделся тот. – Чего мне бояться?
– А чего тогда не жмешь?
– Просто, не хочу.
– Давай я нажму?! – вызвался Салатный и потянулся через Сиреневого к светленькому кротовьему брюшку. Но тот остановил его:
– Знаешь что, милый, – сказал он, – тебе, между прочим, вообще никто ничего не предлагал. Это меня попросили нажать, а не тебя.
– Но ты-то ведь не хочешь.
– Да? А может, это я из вежливости сказал? Может, как раз хочу? Может быть, даже очень хочу. Но, в отличие от некоторых, я – заяц тактичный и ненавязчивый.
– Ну-у, брат, так тоже нельзя, – насупился Салатный. – Ни себе, понимаешь, ни людям. Сам не жмешь и другим не даешь.
Слушая