К развитию реалиÑтичеÑкого мировоззрениÑ
только около девяти месяцев. А через несколько недель после моего возвращения домой работа моего сердца восстановилась. Удивляюсь, как я не умер тогда от отравления.
Сейчас я оцениваю эти свои действия как безумные и постыдные. Мне очень стыдно в них признаваться, но я всё же признаюсь, так как взялся не прячась говорить о себе всё, что было и есть, что думаю и чувствую. Я понимаю сейчас, что этой своей симуляцией я взял грех на душу уже не только перед своим государством, к которому уже тогда относился довольно отчуждённо (например, я всегда отказывался вступать в комсомол – и в школе, и в армии, из-за чего и из-за моего замкнутого поведения там подумали обо мне, что я, наверно, баптист), но перед своей страной, перед своей Родиной, чего делать было никак нельзя. Я пытался потом хоть как-то успокоить свою совесть тем, что, мол, то время было всё же невоенное, но понимаю, что и это обстоятельство мой грех, конечно же, почти нисколько не уменьшает. Попав в армию, я должен был по другому оценить своё положение и, не теряя надежды на достижение временно отложенных целей, главной своей целью сделать выполнение своего гражданского долга перед Родиной. Это звучит громко, но это определяется именно такими словами. Мне кажется, что в то время я был всё же недостаточно зрел для понимания всей серьёзности этого долга. Я очень сожалею о своей ошибке. И я очень хочу хоть в какой-то мере искупить эту свою вину перед своей страной той пользой, которую, как я надеюсь, может принести ей эта моя книга.
Хочу ещё сказать пару слов тем молодым парням, которые собираются путём какой-либо хитрости избежать службы в армии: ребята, не делайте этого, ведь если с возрастом вы станете умнее и серьёзнее, если у вас окрепнут ваши общественные, гражданские и патриотические чувства, то за этот поступок ваша совесть будет мучить вас всю вашу остальную жизнь. Поверьте мне, я это знаю.
Вернувшись в Ленинград (в конце лета 1959 года), я был сразу же принят в тот настоящий джаз – оркестр, в котором играл перед призывом в армию. Он работал большей частью в танцевальном зале и был известен уже как оркестр под руководством Иосифа Владимировича Вайнштейна, хотя его действительным музыкальным руководителем был его ведущий музыкант – альтсаксофонист Геннадий Гольштейн. В составе оркестра было много талантливейших молодых музыкантов, больших энтузиастов джаза, которые являлись творческим ядром оркестра, создавали его качество, его репертуар, и были учителями джазовой манеры игры для таких новичков, как я. В 1960–70х годах этот оркестр считался самым лучшим, самым стильным джаз – оркестром в Союзе. Его назвали потом даже «академией джаза» за ту школу игры, которую получали в нём все его музыканты. Я проработал в этом оркестре с 1959 по 1964 год, а потом пара музыкантов перешли из него и сманили меня в гастрольный концертный «Ленинградский джаз – оркестр», который был уже, конечно, как это называется, оркестром лишь эстрадным. Я могу с благодарностью сказать, что оркестр И. В. Вайнштейна «сделал» всю мою остальную музыкантскую