Данте, – говорил он. – Вот что ты сможешь получить, если будешь выполнять точно то, чего хочет «Коготь». На вершине никто не скажет, что тебе делать, больше никогда.
На вершине ты сможешь обрести свободу».
Эмбер пыталась разговаривать со мной после того, как нас отпустили, но я едва ли слышал хоть что-то из сказанного ей, пока мы шли через пыльный двор к нашим комнатам. Мысли в голове вертелись, и внезапно меня перестало волновать кино, или наше злополучное приключение, или вообще что угодно, кроме предстоящего теста. Теперь я знал, что должен делать. У меня была четкая дорожка, и я не сверну с нее, пока не достигну конца, на самом верху. Даже несмотря на то, что путешествие будет тяжелым и некоторые вещи придется отпустить. Это может оказаться больно, но в итоге будет стоить того.
Жертва необходима, но я буду свободен.
Райли
– Райли, – послышался голос из темноты.
Я обернулся, бросив затуманенный взгляд на настенные часы, когда в дверном проеме крошечной кухни домика появился солдат – 4:50 утра. Очевидно, я был не единственной ранней пташкой. Либо так, либо орденец тоже поспал немного. Вчера был изнуряющий, умопомрачительно длинный день путешествия, пятеро из нас – я, Эмбер, Уэс, орденец и восточный дракон – набились в старый черный джип, спроектированный без заявки на удобство. Мы сменяли друг друга, по очереди вели машину и сидели на переднем пассажирском кресле, пока остальные теснились сзади. За пару часов до нашего финиша, мы завернули в один из многих палаточных лагерей, разбросанных рядом с Озарком, и сняли коттедж на ночь. Было настоящим облегчением не делить крошечный номер отеля, хотя мой мозг долго не отключался, не позволяя заснуть. Наконец, приняв тот факт, что о сне не может быть и речи, я встал и направился на кухню за самым крепким черным кофе, который только смог сделать, когда солдат возник в дверях.
Я не обратил на него внимания, потянувшись за кофеваркой. Ну, нам известно, что кто-то – вероятно, орденец – уже сварил кофе. Я наполнил свою чашку и сделал глоток. Черный и достаточно крепкий, чтобы разъесть краску на стене – то, что нужно.
– Что? – буркнул я.
Пауза, затем он тихонько вздохнул.
– Мне так и не выпала возможность поблагодарить тебя.
Удивленный, я отвернулся и открыл шкафчик, в котором хранились скудные припасы, которые мы взяли с собой.
– Давай не будем все усложнять, орденец, – пробормотал я, роясь среди банок с супом и равиоли, пакетиков вяленого мяса и конфет, всего, что можно быстро разогреть и съесть в дороге. Фу, быть может, я просто перехвачу что-нибудь позже в пути. Я не понимал, как Эмбер может каждый день есть «Скиттлз» на завтрак. – Ты ничего мне не должен.
– Ты спас мне жизнь, – настаивал солдат. – Хоть и не должен был. Больше никто ничего не мог сделать, не на таком расстоянии от города. Ты мог позволить мне умереть.
– Какая же сволочь я, по-твоему, а? – прорычал я, закрывая дверь шкафчика, чтобы взглянуть на него. – Я этого не сделал, потому что ты мне нравишься. Спас