я довольно быстро заметил, среди технического, да и летного состава было много офицеров с Украины. Их выдавали не только колоритные фамилии (Лупич, Бабий, Парасечка, Корнейчук, Халий, Пасько…) и мягкий южный говор, но и твердый характер заядлых службистов.
В неслужебной обстановке (например, по дороге на аэродром) некоторые говорили друг с другом на «мове». Но мой сосед по комнате в офицерской гостинице, где я с другими холостяками прожил два года, только пренебрежительно хмыкнул, когда я как-то спросил его:
– У вас-то так говорят?
Костя был родом с Западной Украины19, сам говорил без акцента на чистом русском языке и в общении со мной даже с глазу на глаз принципиально ни слова не говорил на украинском, как я его об этом ни просил.
– А зачем тебе? – спрашивал он подозрительно, ехидно прищурившись. При этом вся его тщедушная фигурка тоже выражала вопрос.
– Так ведь это же родственный славянский язык! – горячо убеждал я его. – Мне же интересно его выучить! Я же на древнерусском сейчас Галицко-Волынскую летопись читаю про ваших князей XIII века. Это наш общий праязык…
– Вот и читай на нём в своем уголочке.
Мой «уголочек» был за шкафом, которым я бессильно пытался прикрыться от воплей советской эстрады, каждый день раздававшихся из его магнитолы. Надо сказать, что спор о том, можно или нельзя её выключить или хотя бы убавить громкость, был обычным, но и практически единственным предметом наших препирательств. Постоянно работающее радио сильно мешало моим филологическим и историческим «изысканиям», которым я пытался предаваться в свободное от службы время. О политике и истории мы не рассуждали. Оба были атеистами, поэтому споров о вере тоже быть не могло. Впрочем, однажды, вращая ручку настройки радиоволн, он случайно поймал какую-то религиозную передачу. Голос протестантского пастора с характерным акцентом сотрудника «вражьего голоса» читал проповедь на библейскую тему из книги Иова: «Дни мои быстрее гонца…». Почему-то пасторские рассуждения о скоротечности человеческой жизни тогда запали нам обоим в душу, хотя о быстротекущем времени в молодости обычно не думаешь. Впрочем, больше мы не могли найти эту передачу, да и Костя сказал, что «религия – опиум для народа» и партия это дело не одобряет.
Самолет Су-17М4, снаряженный управляемыми ракетами, блоком неуправляемых ракетных снарядов (НУРС) и подвесными топливными баками. Музейная экспозиция.
Аэродром Чойбалсан, железобетонное укрытие для военного самолета. Современный вид.
Аэродром Чойбалсан. Вид с воздуха на самолетные укрытия 43 апиб. На переднем плане стоянка 1 аэ, вдали – стоянка 3 аэ. Современный вид. 2014 г.
Национального вопроса касались лишь вскользь. По его рассказам он окончил военное училище в одной из прибалтийских республик. Каждый год по случаю дня памяти местного героя-националиста (и, конечно, антисоветчика) курсантов распределяли в городе по «точкам» следить за ситуацией. Наравне с другими он пресекал