за стол рука с рукой
<…>
На миг умолкли разговоры;
Уста жуют321… (VI, 110)
Мирный ход чинной трапезы нарушает неожиданный приезд к Гавриле Афанасьевичу царя Петра. В этой сцене боярин Ржевский проявляется весь:
«Гаврила Афанасьевич встал поспешно из-за стола; все бросились к окнам <…> Сделалась суматоха. Хозяин бросился навстречу Петра; слуги разбегались как одурелые, гости перетрусились, иные даже думали, как бы убраться поскорее домой <…> царь вошел в сопровождении хозяина, оторопелого от радости. <…> Хозяин бросился к величавому дворецкому, выхватил из рук у него поднос, сам наполнил золотую чарочку и подал ее с поклоном государю. <…> Обед, за минуту пред сим шумно оживленный веселием и говорливостию, продолжался в тишине и принужденности. Хозяин из почтения и радости ничего не ел, гости также чинились и с благоговением слушали, как государь по-немецки разговаривал с пленным шведом…» (VIII, 22–23; курсив мой. – А.Б.).
Эти строки приводили в восхищение замечательного прозаика Ю.К. Олешу. В своих проницательных и тонких «Заметках о литературе» (1937 г.) он пишет: «Умение точно и кратко назвать переживание, чувство, душевное качество в Пушкине поразительно… Хозяин из почтения и радости ничего не ел… То же пришло бы в голову и Льву Толстому: когда внезапно в дом приехал царь, хозяин перестал есть из почтения и радости. И так же сказал бы Толстой о гостях, которые слушают разговоры царя с пленным шведом: они слушают “с благоговением”. Это уже стиль “Войны и мира”»322.
По мнению А.З. Лежнева, фамилия Ржевский – условная: «Ржев – коренной русский город, и имя русского боярина производится от него легко и естественно»323.
Н.К. Телетова считает, что Пушкин намеренно ввел в повествование представителей родственного ему рода Ржевских: «Соединив два поколения в одно при помощи художественного вымысла. Пушкин заставил своего прадеда Абрама Ганнибала жениться не на гречанке Диопер, а на Ржевской, в то время как на дочери Сарры Ржевской Марии Пушкиной женился уже дед поэта – Осип. Соображения Осипа Абрамовича, взявшего в жены небогатую, почти 28-летнюю барышню, по матери Ржевскую, Пушкин приписывает прадеду: «Государь прав: мне должно обеспечить будущую судьбу мою. Свадьба с молодою Ржевскою присоединит меня к гордому русскому дворянству, и я перестану быть пришельцем в новом моем отечестве» (VIII, 27)324.
В своих воспоминаниях о детстве Пушкина его сестра – О.С. Павлищева рассказала об их бабушке, женщине «ума светлого», говорившей и писавшей «прекрасным русским языком», – о Марии Алексеевне Ганнибал: «Происходя по матери из рода Ржевских, она дорожила этим родством <…> и часто любила вспоминать былые времена. Так передала она анекдот о дедушке своем Ржевском, любимце Петра Великого. Монарх часто бывал у Ржевского запросто и однажды заехал к нему поужинать…»325
Этот Ржевский скончался в 1729 году. На могиле в московском Знаменском