шире, Скандинавии). Этого странным образом не замечают советские озероведы (см., например, вводную статью И. Медведевой к собранию сочинений Озерова в «Библиотеке поэта», Л., 1960). Отсюда и культ Одина у жителей Локлинского царства, чуждый и противный каледонину Фингалу, прибывающему и уезжающему морем, на корабле. Да и имя местного владыки, Старн, – явно скандинавское. Коварный монарх заманивает к себе шотландца, предлагая ему руку своей дочери, на деле же с тайным умыслом его погубить; покушение не удается, и разъяренный отец убивает девушку, перешедшую на сторону Фингала.
Драматическая история развертывается отнюдь не на фоне междоусобной войны горных кланов, но отражает историческую борьбу между кельтами и скандинавами.
Озеров с большим мастерством рисует среду, нравы и характеры своих героев. Вот бард воспевает возглавителя своего клана:
Встает Морвена вождь Фингал;
Оружье грозное приял;
Стрела в колчане роковая;
На груди рдяна сталь видна;
Копье, как сосна вековая.
И щит, как полная луна.
Вот девушка из свиты принцессы выражает ей свою преданность и желает счастья:
Цвети, о красота Моины,
Как в утро раннее весной
Цветут прелестные долины
Благоуханной красотой!
Сама Моина рассказывает о себе так:
В пустынной тишине, в лесах, среди свободы,
Мы возрастаем здесь, как дочери природы,
И столько ж искренни, сколь искренна она.
На что восхищенный Фингал ей отвечает:
Не столько звуки арф в вечерний час
Приятны при заре, сколь твой приятен глас.
Герой трагедии Озерова, это – Фингал Мак Кумал или Финн Мак Кул, сказочный гаэльский воитель III в. и отец Оссиана.
Тот же Фингал упоминается в послании Гнедича к Батюшкову:
Иль посетим Морвен Фингалов,
Ту Сельму, дом его отцов,
Где на пирах сто арф звучало
И пламенело сто дубов.
У каждого русского поэта оссиановские мотивы приобретают свою собственную окраску. «Кольна» молодого Пушкина полна радости жизни (в ней чудными стихами изложен эпизод из прозаического перевода Костровым «Песен Оссиана»). «Эолова арфа» Жуковского явно отражает его трагическую любовь к Машеньке Протасовой и разлуку с нею, надломившую всю его дальнейшую жизнь. Одна из сравнительно редких у Жуковского чисто оригинальных, а не переводных баллад, «Эолова арфа» переносит нас опять-таки в знакомую уже нам область горной Шотландии:
Владыка Морвены,
Жил в дедовском замке могучий Ордал…
Но у Жуковского есть и переводная (с английского) баллада на горно-шотландские темы – «Уллин и его дочь», начинающая» словами:
Был сильный вихорь, сильный дождь;
Кипя, ярилася пучина;
Ко брегу Рино, горный вождь
Примчался с дочерью