начинают падать и продюсерам программ приходится идти на повышение градуса агрессии54. В этом сомневается политолог Сергей Марков, который считает, что сам формат политических шоу создает почву для «нагнетания страстей», то есть драки являются не инсценировкой, а логическим развитием дискуссии, когда оппоненты в пылу дискуссии хотят показать, что готовы «ответить головой»: «Как человек, находившийся в непосредственной близости рядом с несколькими драками и даже разнимавший дерущихся, могу сказать, что все эти драки не были заранее организованы и подготовлены, они все были неожиданными и возникали как часть эмоционального противостояния… У тех, кто схватился в рукопашной, нет задачи нанести действительно какой-то значительный физический ущерб, но есть цель продемонстрировать, что он готов пойти на крайние меры, чтобы отстоять свою правду» 55.
Преимущества использования коммуникативной агрессии в политическом дискурсе заключаются в возможности мобилизации политических сторонников и запугивании политических оппонентов. Агрессия в символическом пространстве особенно эффективна на фоне военно-политических акций на международной арене. В этом смысле наиболее продуктивно коммуникативная агрессия использовалась после событий 2014 г. в Крыму и Восточной Украине, дав новый импульс рейтингам одобрения деятельности Президента России и всех остальных институтов власти56. По мнению Ильи Калинина, причины этой «успешной мобилизации были связаны не только с мощью пропагандистской машины, административным ресурсом и инфраструктурными каналами, которыми располагала власть. На эту провластную мобилизацию работали также и изначальные дискурсивные стратегии и структурирующие их диспозитивы культурных различий, задействованные оппозицией»57. Коммуникативная агрессия присутствует в дискурсе оппозиции и направлена в адрес «простых людей», которые поддерживают политику Президента и лозунги «политической стабильности» и борьбы с «Гейропой». Такая самопрезентация была с удовольствием подхвачена провластной агитационной машиной и подана широкой общественностью как движение «зажравшихся» жителей мегаполисов. Кульминацией этого символического конфликта стало агрессивное заявление начальника сборочного цеха «Уралвагонзавода» Игоря Холманских во время ежегодного телемоста с Владимиром Путиным о том, что он с мужиками готов оказать помощь в устранении протестующих с улиц столичных городов58.
Успехи использования коммуникативной агрессии в политическом дискурсе не должны заслонять побочные эффекты. В частности, «излишне» патриотичная риторика приводит к неожиданным дипломатическим инцидентам. Приведем в качестве примера скандал, случившийся во время официального визита Президента Чехии Милоша Земана (которого называют пророссийским политиком) в ноябре 2017 г. в Москву. Накануне визита на сайте телеканала «Звезда» вышла статья о Пражской весне, которая защищала