перчаток не стоит и мечтать избежать простуды, а шум и запах, неизменные атрибуты Венеции, действовали Лорен на нервы не меньше, чем ее хозяйка.
Мисс Беринджер, к большому огорчению своей молодой компаньонки, по непонятной причине была привязана именно к Венеции. Возможно, этот город был связан с какими-то романтическими событиями ее юности, в чем старая леди ни за что бы не призналась. От Уинифред Лорен знала, что тетя Флоренс уже лет двадцать проводит зиму в Венеции, тратя на проживание здесь немалые суммы, к досаде своих будущих наследников.
Лорен намекала мисс Беринджер, что в Италии уж наверное есть более приятные места для тех, кто хочет зимой наслаждаться солнечными ваннами и морским воздухом, но старуха всякий раз приказывала ей замолчать, и бедной девушке оставалось только терпеливо дожидаться возвращения в Англию и как можно меньше показываться на улице.
Тем более что мисс Эванс постоянно привлекала нежелательное для себя внимание пылких итальянцев. Волосы Лорен были как раз того знаменитого золотистого оттенка, какого знатные венецианки вот уже несколько столетий подряд пытаются добиться при помощи разнообразных средств. Одних локонов было достаточно, чтобы мисс Эванс считалась в Венеции красавицей. К золотым волосам полагались большие голубые глаза и чуть пухлые губы, и все это у Лорен было, так что даже самые критически настроенные венецианцы могли уверовать в то, что эта прелестная девушка – их соотечественница, если бы не слишком маленький носик, капризно вздернутый. Но кто, глядя на мисс Эванс, стал бы сожалеть о том, что ее профиль недостаточно решителен?
Если бы кто-нибудь сказал Лорен, что в Венеции у нее гораздо больше шансов найти себе супруга, для которого приданое не имеет значения, она бы чаще улыбалась в ответ на восхищенные взгляды и не старалась избегать знакомств в храмах и галереях. Но мисс Беринджер и ее приятельницы, такие же пожилые английские матроны, снимающие этажами дворцы на Гранд-канале, даже если и могли рассеять заблуждение девушки, не собирались этого делать. Компаньонки должны исполнять свои обязанности, а не бегать по городу в поисках мужей.
Мисс Беринджер уже сидела за накрытым столом, когда Лорен торопливо прошла к своему месту.
– Что задержало вас сегодня? – ехидно осведомилась старая дама.
– Прошу прощения, мисс Беринджер, – кротко ответила Лорен. – Я писала письмо.
– Кому? – беззастенчиво осведомилась ее хозяйка.
– Я писала Уинифред. – Лорен с преувеличенным энтузиазмом принялась за еду, стараясь избежать дальнейших расспросов.
– Вы тратите слишком много чернил и бумаги, – проворчала мисс Беринджер. – Вы писали ей два дня назад, что такого за это время могло случиться с вами, что это необходимо описывать на четырех страницах?
Лорен только вздохнула. Она уже знала, что вопрос не требует ответа, ведь если мисс Беринджер настроена брюзжать, она найдет какой угодно повод и будет предаваться своему любимому занятию не