Не Париж. Ольга Гуляева

Краснодаре, в Липецке или в Питере),

      И – представить страшно – они иногда целуются;

      Для неё фотосессия стала большим событием.

      Изогнулась ножка на белой лесенке,

      Но она и не помышляет светить коленями.

      А она вечерами любуется фотосессией,

      И она его забывает без сожаления.

      Он увидит фото и он хорошо подумает,

      Он возьмёт билет и вернётся домой из Липецка –

      Что ему ловить рядом с этой дурою,

      Если здесь красотки с такими лицами.

      Фотографии удались, и спасибо за всё фотографу.

      И она вечерами любуется фотосессией.

      И комодик, и шарфик, и всё по-доброму.

      И она. Несмотря ни на что, ей весело.

* * *

      Выстраивать себя в шеренги и фаланги,

      пожрать у бога всё небесное драже,

      сказать как в «Брате-2» кому-нибудь «да ладно»,

      потом сказать ему – ты что, дружок, уже?..

      Убить в себе бобра, не шаркать толстым ножкой,

      потом пойти опять чего-нибудь сожрать,

      и написать опять дрожащей летней ночью

      какую-то фигню в какую-то тетрадь.

      Прикинуться змеей и вылезать из кожи,

      прикинуться землей, пока не умерла,

      прикинуться святой, прикинуться… а может

      сказать как в «Брате-2» кому-нибудь: «да ла…»

* * *

      Жизнь уходит… жизнь проходит

      В размышлениях о жизни,

      В разговорах о погоде

      И другой белиберде.

      Безразмерное терпенье

      Скоро будет на исходе.

      Где-то есть, наверно, счастье,

      Но никто не знает где.

      И любовь походкой странной

      Вдруг ушла, виляя задом,

      Растворившись в море срама

      И нехватки теплоты.

      Если вечно трогать шрамы,

      Это скоро станет адом –

      Жутким, страшным и кромешным, –

      Это знаем я и ты.

      «Мне уже почти не больно»…