и неторопливо огляделся. Кухня была такая же маленькая, как в «хрущевке», только здесь она не выглядела безлико-функциональной. Часики с кошачьими глазками весело отсчитывали минуты, нитяная кукла в сарафане улыбалась с полочки, а на подоконнике красовалась керамическая фигурка.
Катя плавно и ловко двигалась по знакомому помещению, доставая тарелки, расставляя чашки, складывая продукты в холодильник. Потом у нее точно кончился завод – она опустилась на табурет и уставилась на покрытый каплями конденсата чайник.
Александр встал, тяжело опираясь на стол, сам ошпарил маленький керамический чайник, сам всыпал ароматную заварку из жестяной коробки. Подождал, пока чайник натужно засипит, и заварил сушеные листочки.
– Пейте, – перед Катей появилась любимая кружка в красный горох. – Сегодня у вас кто-нибудь появится дома?
Женщина молчала, пытаясь уместить в ноющей голове кружку с чаем и вопрос.
– А, – наконец сообразила она, – нет, никого не будет, маму и Машу я предупредила.
– Кто такая Маша? – мужчина медленно и беззвучно размешивал сахар в своей кружке, разглядывая бутерброды с копченой куриной грудкой, которые Катя успела приготовить во время своего хаотичного движения по кухне.
– Маша? Дочь. В понедельник ей нужно быть в интернате.
– Так она у бабушки?
– Да, мы собирались сегодня в кино, и кажется, ей нужны новые спортивные штаны, – Катя вновь чувствовала, что несет бред, но почему-то рядом с этим мужчиной хотелось рассказать о своих проблемах, словно он может решить их по мановению волшебной палочки.
– Вы предупредили, что не придете? – Александр спрашивал настойчивым тоном, каким в старых фильмах врачи говорили с больными.
– Да, кажется, я написала смс, – Катя махнула рукой в сторону сумки, забытой в коридоре. – Вы ешьте, мне так неловко, что я… что вам пришлось снова меня спасать. – Александр сделал жест, словно искал что-то в карманах: – Курить можно на балконе, боюсь мне сейчас… – схватившись за горло женщина кинулась к раковине и весь выпитый чай вылился из нее одним мучительным потоком.
Очнулась она на диване в своей гостиной. На лице лежало влажное, восхитительно прохладное полотенце, а рядом бессильно ругался Александр, разговаривая с кем-то по телефону:
– Сотрясение мозга! Рвота, бледность, синева под глазами! Откуда я знаю! О, пришла в себя! – отодвинул трубку: – Голова не кружится? Больше не тошнит?
Катя прислушалась к себе:
– Не тошнит, но кружится.
– Полежи пока! – Александр ушел на кухню, продолжая что-то экспрессивно восклицать в мобильник.
Катерина лежала, прислушиваясь к присутствию чужого крупного мужчины в своем выстраданном, взлелеянном доме и… не ощущала диссонанса! Это было неправильно! Даже сантехник, устраняющий протечку или нагловатый торговый агент, постучавшийся в двери, взбаламучивали ее покой. А сейчас Александр резко и неровно топал своей хромой ногой по узенькому коридорчику между кухней и комнатами, но этот шум ласкал ее слух.
Наконец