«Черного пенни» в специальной витрине с постоянно поддерживаемым уровнем влажности. Вскоре становится ясно, что крибелевского клиента ждет большое разочарование.
– Что вы имеете в виду? – возмущается он. – Как это – фальшивая?
– Возраст этого экземпляра не сто лет, а от силы сто дней. – Хозяин магазина снимает очки в тонкой оправе и трет слезящиеся глаза.
Клиент жестикулирует, как комедийный итальянец:
– Но здесь же выцветшие краски! Пожелтевшая бумага! Эта бумага никак не может быть современной!
– Старинную бумагу раздобыть несложно, но вот эта штриховочная сетка наводит на мысль о двадцатых годах двадцатого века, а никак не о девяностых годах девятнадцатого. – В размеренной английской речи Бернарда Крибеля сквозят славянские интонации: насколько я знаю, он родом из Югославии. – Затем бумагу окунают в слабую чайную заварку, давно известный прием. А вот над печатными досками пришлось корпеть не одну ночь, – впрочем, такое трудолюбие легко объясняется прейскурантной стоимостью в двадцать пять тысяч фунтов. Кстати, краска тоже вполне современная… «Уинзор и Ньютон», жженая охра, разведенная, разумеется… В целом весьма неплохая подделка.
Клиент взвизгивает оскорбленным фальцетом:
– Вы что, обвиняете меня в подделке?!
– Что характерно, я обвиняю не вас, а того, кто совершил эту подделку.
– Вы просто пытаетесь сбить цену! Признайтесь!
Крибель с отвращением морщится:
– Возможно, вашим товаром заинтересуется какой-нибудь перекупщик на Портобелло-роуд. Можете попытать счастья на передвижных ярмарках марок и монет. Прошу прощения, мистер Бадд, но меня дожидается настоящий клиент.
Мистер Бадд с разочарованным стоном выбегает из магазина и пытается хлопнуть дверью, но дверь отказывается хлопать. Крибель качает головой, сокрушаясь, до чего дошел мир, и я спрашиваю:
– И часто фальсификаторы приносят вам свои подделки?
Крибель втягивает щеки, показывая, что вопрос не заслуживает его внимания.
– Мне знакомо ваше лицо… – Он перебирает свою мысленную картотеку. – Э-э-э… мистер Анидр. В августе вы продали мне блок из восьми негашеных марок Питкэрнских островов. Хороший чистый блок.
– Надеюсь, вы пребываете в добром здравии, мистер Крибель?
– Более или менее. Как ваши занятия? Помнится, вы изучаете право в Университетском колледже Лондона.
Ха, он явно хочет меня подловить.
– Нет, астрофизику в Имперском колледже.
– Да-да, конечно. Вам удалось обнаружить разумную жизнь в космосе?
– Ее там ровно столько, сколько здесь, на Земле, мистер Крибель.
Он улыбается старой шутке и смотрит на мою сумку:
– Вы сегодня покупаете или продаете?
Я достаю черный кляссер и вынимаю из него узкую полоску из четырех марок.
Шариковая ручка в пальцах Крибеля барабанит по прилавку: тук-тук-тук.
Филателист