настоящей актерской игры – характерные роли, перевоплощение, – было ему не по зубам. Кристине понадобилось много лет, чтобы понять: Гарри всегда был самим собой. Про него нельзя было сказать: «Вот Гарри Хантер, а вот Гарри в роли…» В реальной жизни он тоже исполнял роль, всегда поступал так, как, по его мнению, будет выглядеть правильным. Он был великолепным шоуменом, он выучился искусству очаровывать людей задолго до того, как стал профессиональным актером. Кристина пыталась найти в нем что-то более ценное, чем простая привлекательность и шарм, но потерпела неудачу. Да, она потерпела неудачу. А возможно, и не было в Гарри ничего, кроме обаяния.
Кристина вздохнула и закрыла лицо руками. Ну, почему мысли о нем снова мучают ее? Неужели она никогда не освободится от него? От человека, воспоминания о котором преследуют ее даже в этом святом месте?
Она решительно вернула себя в реальность, приказала себе думать о детях – об Элизабет, о Дональде и о Питере. Но перед ее глазами все равно стоял Гарри, и ей опять слышался его голос: «Я бы заставил тебя, я бы увез тебя».
Глава 5
В середине августа погода поменялась: холод с дождями уступил место теплу, и все свидетельствовало о том, что скоро придет жара.
Однажды за завтраком Кристина спросила у детей:
– Что вы скажете насчет того, чтобы сегодня во второй половине дня устроить пикник?
– Здорово! – закричал Питер. – Пойдем к Старой мельнице. Там есть местечко, где можно купаться.
– Ты умеешь плавать? – обратилась Кристина к Дональду.
Он не ответил и лишь покачал головой, и она почувствовала те же недовольство и раздражение, на которые наталкивалась каждый раз, когда пыталась наладить контакт со старшим племянником. Она уже две недели жила в «Четырех ивах», но ни на шаг не приблизилась к тому, чтобы узнать и понять Дональда. Он уклонялся от всех ее попыток стать ему если не близким человеком, то хотя бы другом. Он не был грубым, но всегда отвечал односложно, при этом Кристина не сомневалась в том, что ему доступна свободная и образная речь.
Элизабет и Питер, казалось, не видели ничего необычного в поведении Дональда, однако Кристину не покидало подозрение, что они знают, в чем причина. Иногда все трое обменивались понимающими взглядами, значение которых было ей недоступно. И в то же время она не могла представить, чтобы они объединились против нее. Элизабет всегда была дружелюбна, хотя Кристина догадывалась, что в первые дни девушка проявляла настороженность, опасаясь, что тетка станет устанавливать свои порядки в доме.
Сейчас, несомненно, в их с Элизабет отношениях наметился перелом: между ними крепла привязанность. Девушка была очень мила, и когда она поняла, что Кристина стремится помочь ей выглядеть еще красивее – советами и предложением купить ей новые наряды, – то расцвела, как весенний цветок на жарком солнце.
Кристина чувствовала – хотя из соображений тактичности не говорила об этом вслух, – что Артура пугала яркая красота Элизабет.