всеми этими вещами. Я чуть было не чихнул от пыли.
– Тс-с… Стас, это лестница, ведущая на крыши. Мы не будем с тобой туда подниматься, после дождя на крышах очень опасно. Много молодых парней погибло из-за самонадеянности. Ты даже не представляешь сколько. В любой другой день – пожалуйста. А сегодня я тебе только покажу Владимирский собор и вид на крыши Питера.
– Спасибо.
– Поднимайся наверх один, вдвоем мы, к сожалению, там не поместимся. Но оставайся на лестнице. Не выходи на крышу.
– Хорошо.
И я осторожно поднялся наверх. Передо мной открылся поистине изумительный вид…
– Прямо перед тобой желтое величественное здание с черными куполами – это Владимирский собор. Красиво, правда?
Я видел уже Владимирский собор много раз. Кстати, театр Ленсовета всего в двух шагах от него, но с высоты птичьего полета – это совершенно другая картина…
Золото собора сливалось с солнцем, над головой кричали чайки, а шум автомобилей доносился как будто бы из-под земли. Все дома смотрелись настолько величественно, что меня охватило чувство, словно я могу пальцем притронуться к фасадам домов и сдвинуть их с места. Я почувствовал себя самым главным зрителем Петербурга, которому выпала честь увидеть то, что, блуждая по улицам, не узреть никогда. Было ощущение, что я отдалился от города, покинул его, но в то же время стал к нему близок, как никогда. Странное чувство. Солнце припекало лицо, холодный ветер сдувал волосы с лица, а над головой летали белые чайки. Большие голосистые птицы…
– Красиво – не то слово, Соня. Такое чувство, что я все это время спал, а сейчас только проснулся…
– А я вот не помню, что чувствовала впервые, когда увидела Питер с крыш домов. Честно не помню, меня уже так не цепляет.
Я сделал еще пару глубоких вдохов, посмотрел на небо, а затем медленно спустился по лестнице.
– А откуда у тебя ключи, если ты здесь не живешь? Особенно от этой решетки, ведущей на чердак.
– О, это длинная история. Может быть, как-нибудь расскажу.
Иногда я смотрел на Сонечку и видел ее голой. Видел ее налитую грудь, соски, пупок и ниже. Видел все, хотя не видел ее насквозь. Она для меня осталась загадкой. Выпитой, но не допитой до дна загадкой. Я ее не распробовал совсем…
– У тебя есть парень? – внезапно задал я совершенно нетактичный вопрос. Просто сгорал внутри от любопытства, как такое сокровище можно оставить на целый день без присмотра. Сокровищу, наверное, либо доверяли, либо на него плевали. Либо сокровище принадлежит всему миру и не принадлежит никому.
– А какое отношение это имеет к нам? – Она пристально посмотрела на меня.
– Тебе понравилось во мне, что я написал пьесу, в которой ты играешь главную роль?
Нет, Стас, ей понравилась твоя божественная красота, обаяние, шарм. Ты у нас красавец тот еще…
– Да. До этого я играла в постановках давно умерших классиков. Ты первый современник в моей карьере, и мне вдруг захотелось, чтобы ты меня трахнул.
– Спасибо за честность.
– Да