и Никифоров. С них и начнем.
Но к расследованию я приступила лишь на следующий день, а в тот вечер поехала к Ритке, потому что меня замучила совесть: Сашка до сих пор в людях. Стоило ей открыть дверь, как я поняла: уже знает, хотя сегодня воскресенье и предполагается, что у нее выходной. Что ж, новости в нашей богадельне всегда распространялись с космической скоростью.
Ритка страдальчески сморщилась и сказала:
– Заходи.
Сашка выскочил из комнаты, с энтузиазмом виляя хвостом.
– Привет, пес, – сказала я, присев на корточки и гладя его.
– Чаю выпьешь?
– Спасибо. Мы, пожалуй, пойдем.
– Рассказывай, что случилось.
– Так ты уже знаешь, – хмыкнула я.
– Ничего я не знаю… Позвонила подруга, у нее муж в ментовке, и сказала, что ты… что при тебе убили человека. Неужто правда?
– Ага. Я тебе больше скажу, у ментов есть подозрения, что я и убила.
– Они что, спятили?
– Да не похоже.
– А Дед в курсе?
– Уже звонил.
– Надеюсь, у тебя хватило ума не выпендриваться, а поговорить с ним по-человечески и все объяснить.
– Более или менее.
– Что – более или менее? – разозлилась она.
– Знаешь что, мы пойдем. Спасибо тебе за приют.
– Кого убили-то? – хватая меня за руку, спросила она.
– Женщину. Молодую. Наверное, красивую.
– А с чего эти олухи решили, что ты можешь каким-то образом…
– Мы с ней малость поскандалили, – покаялась я.
– Ты с ней поскандалила? – не поверила Ритка. – С какой стати? Только не говори, что выпила лишнего, можешь пудрить мозги кому угодно, но не мне. Лишнего ты не пьешь, да и под этим делом, – тут она выразительно щелкнула по кадыку, – соображаешь лучше, чем большинство на трезвую голову. Так что произошло?
– Сама не знаю. По неведомой причине я ей очень не понравилась, что довольно странно, тем более виделись мы впервые. Она вела себя скверно, а я этого не люблю. В результате легонько задвинула ей локтем. Легонько, – весомо добавила я. – От этого не умирают, но менты решили, раз локтем задвинула я, значит, вполне и горло могла перерезать.
– Ей горло перерезали? – нахмурилась Ритка.
– Ага. Малоприятное зрелище, скажу я тебе.
– Надо думать. А имя у этой девицы есть?
– А как же. Горина Анна Ивановна.
Ритка вдруг поперхнулась и вытаращила глаза, после чего они нервно забегали, а ее руки принялись теребить пояс халата. Я выпрямилась и со вздохом заметила:
– Вижу, это имя тебе известно. Не поделишься соображениями?
– Ух ты, черт, – с душевной мукой пробормотала она. – Говоришь, девице перерезали горло?
– От уха до уха. – Иногда беседовать со мной одно удовольствие.
– Пойдем на кухню, – позвала Ритка, я пошла за ней, Сашка поплелся следом, озабоченно глядя на меня.
Я устроилась за столом, поглядывая на подругу. Она включила чайник, сновала по