это перебор. Да, она – чиновник точно крупного ранга. Государственного значения. Но, во-первых, чиновник, заточенный на интеллектуальную, а не административную работу. А во-вторых, не превративший свою высокую должность в вульгарную кормушку.
Таким образом, она – не в большом бизнесе. И, что еще лучше, – не в большой политике. Поэтому у нее – высококлассного и абсолютно нейтрального специалиста – не так много конкурентов. И, соответственно, врагов.
Катерина зашла в свою личную ванную комнату и сбросила мягкую, полупрозрачную – долго искала по дорогущим каталогам – ночную рубашку.
Ее ванная – единственное место в доме, которое она не доверила даже очень хорошему интерьерному дизайнеру. Все сделала сама, под себя.
Неброские светло-серые тона очень дорогой плитки оттенялись черными вставками и бордюрами.
Серьезно пришлось поработать и со светом. Теперь он мог быть любым: от нежного пастельного до жесткого заливающего, если что-то нужно внимательно рассмотреть.
Зеркала по стенам были разбросаны так, что в любой момент она могла видеть любую часть своего все еще прекрасного тела.
Она ловко повернулась, чуть присев на одну ножку, как когда-то научили в балетной студии. Что ж, все, кроме лица, ее пока удовлетворяло.
Бедрами Валентина – очень удачный выбор, косметолог и одновременно массажистка – займется завтра. Маникюр и педикюр – в ночь на среду. А сегодня весь оставшийся – ее личный – час она, опять же лично, посвятит своему прекрасному лицу, пока еще прекрасному.
С момента первой пластики прошло уже два года, результат – замечательный. Катя по-прежнему ощущает на себе взгляды встречных мужиков, причем и совсем молодых тоже.
Но так же хорошо знает, что в ближайшие пять-семь лет лицом придется заниматься все больше, а потом, как ни крути, еще одна, весьма по времени затратная, операция.
Она и так-то непростая, два микрохирурга будут работать не менее шести часов, а то и больше. Но самое главное, что после такого вмешательства, даже выполненного отличными специалистами, обязательно нужно куда-то скрыться.
У Катерины остались «технические» фото, сделанные на первый, третий и седьмой дни после операции.
Жуть.
Шок.
Фильм ужасов.
Даже Володино знаменитое спокойствие лопнуло бы, увидь он такое – с узелками из хирургических ниток за ушными раковинами.
А может, и не лопнуло бы.
Она никогда не забудет, как, окончательно расставшись с Иваном, позвонила Чистову. Спросила: «Я все еще тебе нужна?» – или что-то в этом роде.
Он же прекрасно понимал, что означал этот вопрос.
Хорошо хоть деталей не ведал: Иван был с ней – и в ней – буквально за полтора часа до того звонка, они уже догадывались, что это – в последний раз, и чуть с ума не сходили.
Хотя, скорей всего, если бы и ведал, ответил бы так же.
Чистов ее всегда любил больше, чем она его. Это факт.
И