звуки выстрелов. Массированная стрельба длилась буквально считаные секунды, затем автоматные очереди стихли, а пулемет Димарика продолжал тарахтеть длинными очередями. Старший лейтенант увидел, как замелькали ответные вспышки сперва в одном месте, затем в другом. Секунду спустя к пулемету Димарика присоединился чей-то автомат. На сердце Кузнецова похолодело: неужели кто-то ранен и они не могут отойти? Но вот пулемет смолк, а хребет озарился десятками огневых точек; полыхнул вражеский гранатомет, взрыв осветил вершины деревьев.
«Противник все еще стреляет, значит, живы. Отходят? А если кто-то тащит раненого? А если раненых двое?» – Олег представил истекающего кровью Борисова и понял, что оставаться безучастным дальше не может.
– Пулеметчики, снайпера ко мне! – крикнул Кузнецов, не опасаясь быть услышанным. – Подавить огневые точки противника! – приказал он, не сомневаясь в принимаемом решении. Задеть своих старший лейтенант не опасался. Вся местность, по которой должны были отступать ходившие на вылазку разведчики, была значительно ниже стрелявшего по ним противника.
– Огонь открывать по готовности! – определил он и тут же, не выдержав, крикнул: – Огонь, огонь!
Высотку огласил треск пулеметов и грохот одиночных винтовочных выстрелов. Похоже, стрельба с использованием ночных прицелов оказалась относительно эффективной: даже не попытавшись огрызнуться в их сторону, «чехи» прекратили стрельбу и смылись.
А через некоторое время стали подтягиваться ушедшие на перехват разведчики. Первыми пришли державшиеся вместе рядовой Новиков и сержант Гудин. Потом появился судорожно трясущийся Киселев. А тех, за кого с самого начала перестрелки больше всего волновался Кузнецов, все еще не было. Неожиданно ему послышались голоса.
– Тихо! – предупредил он слегка расшумевшихся разведчиков и, когда те умолкли, прислушался. Голоса раздавались уже совсем близко. Олег посмотрел в ту сторону и в двух десятках шагов от себя увидел замкомбата и своего сержанта, стоявших друг против друга и что-то яростно доказывающих.
– Уф, – обрадованно выдохнул он и только тут понял, что светает.
– Так сказал же, по ленте… – едва ли не ревел от бешенства Борисов.
– Так я всего одну и расстрелял! – Димарик непонимающе обвел взглядом готового треснуть его в лоб майора.
– Одну? Да? Одну? Ты что, думаешь, я не знаю, сколько времени требуется на отстрел ста патронов?!
– Почему ста? – искренне удивился Маркитанов. – У меня одна лента на двести пятьдесят была, я ее и вставил.
– О боже! – застонал не знающий, смеяться ему или плакать, Борисов. – Хорошо, что у тебя ленты на тысячу патронов не было! Нас бы там и закопали…
Грубо ругнувшись, замкомбата обреченно махнул рукой и зашагал в сторону идущего им навстречу командира четвертой группы.
– Радист, связь, записывай… – начал было говорить Кузнецов, но был остановлен предостерегающе поднявшим руку Борисовым.
– Пока ничего