сиротливо,
Читатель ты мой просвещенный,
И что на вопрос твой резонный:
«А на хрен читать мне про это?»
Ответа по-прежнему нету.
14. Вокализ
И вот мы вновь поем про осень.
И вот мы вновь поем и пляшем
На остывающей земле.
Невинны и простоволосы,
Мы хрупкими руками машем,
Неразличимы лица наши
В златой передзакатной мгле.
Подходят юные морозы
И смотрят ясными глазами,
И мы не понимаем сами,
Мы просто стынем и поем,
Мы просто так поем про осень,
Сливаясь с зыбкими тенями,
Мы просто гибнем и живем.
И бродим тихими лесами.
И медленные кружат птицы.
А время замерло и длится,
И луч сквозь тучи тянет к нам.
Неразличимы наши лица
Под гаснущими небесами,
И иней на твоих ресницах,
И тени по твоим стопам.
А время замерло и длится,
Вершится осени круженье,
И льдинки под ногой звенят.
Струятся меж деревьев тени,
И звезды стынут на ресницах,
Стихает медленное пенье,
И возвращается назад.
И юной смерти приближенье
Мы чувствуем и понимаем
И руки хрупкие вздымаем,
Ища подругу средь теней,
Ища в тумане отраженье,
Лесами тихими блуждаем,
И длится пенье и круженье,
И звезды меркнут меж ветвей.
Мы пляшем в темноте осенней,
А время зыбкое клубится,
Струятся медленные тени,
Смолкают нежные уста,
И меркнут звезды, никнут лица,
Безмолвные кружатся птицы,
Шагов не слышно в отдаленьи,
На льду не отыскать следа.
15. Романс
Тут у берега рябь небольшая.
Разноцветные листья гниют.
Полусмятая банка пивная
Оживляет безжизненный пруд.
Утки-селезни в теплые страны
Улетели. И юность прошла.
На заре постаренья туманной
Ты свои вспоминаешь дела.
Стыдно. Впрочем, не так чтобы очень.
Пусто. Пасмурно. Поздно уже.
Мокнет тридцать девятая осень.
Где ж твой свет на восьмом этаже?
Вот итог. Вот изжога и сода.
Первой тещи припомни слова:
«Это жизнь!» Это жизнь. Так чего ты
Ждешь, садовая ты голова?
Это жизнь, это трезвость похмелья,
Самоварного золота дни.
Как неряшливо и неумело
Ты стареешь в осенней тени.
Не кривись – это вечная тема,
Поцелуя прощального чмок.
Это жизнь, дурачок, то есть время,
То есть, в сущности, смерть, дурачок.
Это жизнь твоя как на ладони,
Так пуста, так легка и грязна.
Не готова уже к обороне
И к труду равнодушна она.
И один лишь вопрос настоящий:
С кем сравнить нас – с опавшей листвой
Или