улицы: хозяйка еще не входила в дом, смеялась, разговаривая со своими двумя провожатыми. Их экипажи стояли у ворот, поджидая.
Днем он в точности исполнил наказ, с полчаса спокойно ожидал хозяйку у парадного крыльца, потом забеспокоился. Слишком тихо было в доме. Приглядевшись, он заметил, что входная дверь приоткрыта. Позвонил, вошел в дом, нерешительно поднялся по лестнице, постучал в дверь хозяйской комнаты… В полицейскую управу он прибежал бегом, даже не подумав, что на коляске это получится скорее.
Исправник Макаров в этот день, как и мечтал, хорошо выспался. Воскресенье на то и воскресенье, чтобы отдыхать, даже если ты начальник уездной полиции. Накануне они с женой отлично повеселились, но все же такие балы утомляют. Вера тоже спала долго, крепко. У нее после бала, уже дома, разболелась голова, Анатолий дал ей успокоительных капель. Оба проснулись бодрые, энергичные. Вместе позавтракали, что бывало не часто. Но потом, ближе к полудню, Макаров решил все же наведаться на службу. В полицейском управлении сегодня дежурили только пристав и два городовых.
– Посмотрю, нет ли чего-нибудь экстраординарного, – сказал Макаров жене, – и сразу вернусь.
– Что может случиться необычного в нашем городе? – пожала плечами Вера. – На ярмарке у какой-нибудь старухи петуха стащили или в трактире двое пьяниц подрались.
– Так вот какого ты мнения о важности моей службы? А я-то думал…
Они посмеялись, и Вера, подавая ему китель, сказала, словно оправдываясь:
– Я ведь только рада, что все происшествия – такая неопасная мелочь. Что тебе незачем рисковать… Ты помнишь, Анатолий, что вечером – в театр?
– Помню, помню, дорогая! Я же сказал: туда – и обратно.
Правда, ему пришлось немного задержаться. На ярмарке и в самом деле произошла кража – не у бабки петуха, а у деда угнали телегу с яблоками. Пока разбирались, городовой Зыкин телегу нашел на одной из улиц. Несколько корзин яблок не хватало, однако дед радовался и благодарил полицию. А когда Макаров уже совсем засобирался домой, в управу вбежал задыхавшийся и перепуганный человек. Макаров не узнал его – он обычно не вглядывался в слуг. Но тот назвался кучером госпожи Савичевой и несвязно стал говорить какие-то бессмысленные слова. Но Макаров понял, что человек этот очень испуган и что-то произошло с Любовью Лаврентьевной. Когда же кучер наконец заговорил внятно, Анатолий Викторович и стоящие здесь же полицейские отказались поверить своим ушам. Любовь Лаврентьевна мертва! И не просто мертва – жестоко убита! Как такое может быть? Ведь совсем недавно он, Макаров, танцевал с ней…
Исправник наказал одному из городовых быстро отправляться в ближний госпиталь и послать оттуда к даче Савичевой карету «Скорой помощи», хотя кучер повторял как заведенный: «Она мертвая, совсем мертвая!» Скрипнув зубами, Макаров добавил городовому:
– После госпиталя иди в морг, скажи, что я прошу приехать врача из анатомической лаборатории.
Сам же он сел в полицейскую пролетку вместе с приставом и другим