кому приятно решать раз и на всю жизнь. Действительно, всякое еще может случиться.
Есть у людей привычка: откладывать решения на потом…
Сон Романа всегда был чуток. Стоило девушке отодвинуться, выскользнуть из-под одеяла, как бывший старший лейтенант немедленно разлепил один глаз, посмотрел, куда она собралась.
С момента сближения они вдвоем обосновались в одной из пустующих гостевых изб. Этим летом деревенский туризм резко вышел из моды, никого из отдыхающих не было, и незанятых строений было хоть отбавляй. Зато так можно чувствовать себя совершенно свободно, не боясь потревожить покой стариков. Каждому возрасту – свое.
Никакого подвоха Роман не ожидал. Скорее всего Людмила поднялась по нужде. Пусть удобства, что называется, на дворе, но определенные потребности остаются и время от времени заявляют о себе. Но нет. В полумраке едва нарождающегося, петухи еще не пропели, раннего летнего утра Ветров увидел: Людмила никуда не пошла. Она так и не встала с кровати. Просто сидела, приподняв колени и обхватив их руками. Даже об одеяле не позаботилась. Впрочем, было тепло.
– Ты что? – после ночных забав спать хотелось невыносимо, однако совсем промолчать показалось невежливо.
Никакого ответа. Людмила молчала, словно переживала неведомую обиду.
– Солнышко… – Роман тихонько выругался про себя. Вечно с этими дамочками не знаешь, чего ждать! Ей что-нибудь показалось, а ты изображай раскаявшегося идиота, хотя сам не ведаешь, в чем твоя вина. Да и вообще, просто хочешь спать.
Пришлось тоже сесть рядом. Роман осторожно коснулся обнаженного женского плеча. Присмотрелся. Людмила уставилась в пространство перед собой. Света все-таки не хватало, но показалось, женщина явно не в себе.
– Солнышко… – повторил Роман. – Милочка моя…
Можно Люда, но можно и Мила, обыгрывая имя.
Где-то в отдалении послышался тонкий комариный писк. Хоть укрывайся с головой одеялом! Но на Людмиле не было ничего, значит, оставалось надеяться, что удастся почувствовать посадку гада и прихлопнуть его раньше, чем тот начнет пить кровь.
Ветров постарался прижать девушку к себе. Но, недавно такая податливая и пылкая, сейчас она восседала подобно статуе. Не возразила, но и не ответила на объятия. Вообще вела себя так, словно не замечала присутствия рядом мужчины.
– Что случилось? – Роман приложил все силы, чтобы в голосе не прозвучало раздражение. Не дождался ответа, не выдержал и щелкнул выключателем имевшейся в избе настольной лампы.
А как хорошо было заниматься определенными делами при свете! Не только ощущать каждой клеточкой, но и смотреть на все, получая от этого дополнительное удовольствие!
Нынешняя картина удовольствия доставить не могла. Лицо Батуриной было искажено каким-то животным, первобытным страхом, глаза устремлены в одну точку, на раздражители женщина не реагировала, лишь губы чуть шевелились, словно пыталась что-то сказать – и не могла. Впечатление было такое, словно Людмилу охватило