на привлечение к операции…
– …то приговорила бы тебя к смерти. Если точнее, то вписала бы в список приговоренных вторым номером, после меня.
– Настолько все плохо? Что может спасти ситуацию?
– Падение небольшого астероида в Европе. Такого, что уничтожит Париж с западноевропейской штаб-квартирой Европола и Франкфурт с центром медицинской компании.
– Вот это называется спасение.
– Конечно, можно действовать хирургическими методами. Перебить руководство медицинской компании. Найти, кто работает на медиков в убойном отделе Европола…
– И тоже перебить.
– Вот видишь, ты все понимаешь правильно, как я. Это значит, что мы хорошо притерлись друг к другу.
– Конечно, мы же столько времени терлись друг о друга в постели. – Алекс осознал, что Магда не намерена его отпускать. Девушка она, похоже, гордая, да еще и поймала его с другой, так что попросить о помощи язык не поворачивается. Но оставаться одной, при всей своей крутизне, ей тоже не хочется.
– Плохо терлись, – с грустью сказала Магда. – Если бы в постели все было хорошо, то ты бы не затащил туда американскую сучку.
– Магда? О чем ты? Ничего не было, мы же договорились.
– Оставь эти игры. Договориться можно о том, что черное – это белое. А вот изменить факты никто не может.
Появились огни. Алекс подумал, что это хороший признак. Уже можно не волноваться, доберутся ли они до суши. Действительно, суша не заставила себя ждать. Магда тут же подняла флаер на приличную высоту, чтобы избежать случайного столкновения. Все разговоры прекратились. Нетрудно было догадаться, что в управлении посредством компьютера Магда намного сильнее, чем в ручном режиме. Что можно считать удачей – если легкий воздушный транспорт на Сицилии (в Пачино в частности) и был развит, то ночью полетами никто не злоупотреблял.
К удивлению Алекса, у Магды обнаружилась умилительная привычка буквально грызть нижнюю губу в минуты волнения. Но долго волноваться не пришлось, очень скоро им удалось найти футбольное поле и благополучно на нем приземлиться. Нижняя губка Магды восхитительно покраснела, и сердце Алекса как-то подозрительно сжалось. Ведь, если задуматься, он относился к этой женщине как к вещи. Некий объект для постельных удовольствий и для маскировки, чтобы не выглядеть странно одиноким. И вот сейчас, когда он обнаружил в ней личность, притом личность далеко не заурядную, он должен ее бросить. И не просто покинуть после выполнения задания, сказав на прощание несколько малозначащих слов, как предполагалось раньше. Нет, именно бросить, оставить на растерзание шайке убийц. Все это было слишком… неправильно. И не в том дело, что «хорошие парни так не поступают». Законы выживания и инстинкт самосохранения вступили в противоречие с неожиданно ожившими понятиями мужчины-собственника: «она моя женщина, я хочу, чтобы она была со мной, я не дам ее в обиду». И наплевать на голос разума, говорящий, что первая, кто возмутится словом «моя», будет сама Магда. Голос Разума