истории
«Родригасо», или «План, который потряс страну»
Так в аргентинской печати окрестили программу Селестино Родриго, который за 49 дней пребывания на посту министра экономики предпринял попытку с помощью «шоковой терапии» сдержать инфляцию и оздоровить финансовую ситуацию в стране. Вступив на должность 2 июня 1975 г., С. Родриго уже 4-го числа того же месяца издает декрет о девальвации песо на 61,5 %, повышении цены на бензин на 172 % и тарифов на электричество и газ в среднем на 60 %. Одновременно проводится полная либерализация ставок банковского процента и снимаются все ограничения на деятельность иностранного капитала. В обстановке всеобщей паники начинаются долгие и крайне тяжелые переговоры правительства с профсоюзами. В качестве компенсации им предлагается повышение заработной платы на 38 %, что, разумеется, и отдаленно не устраивает руководство ВКТ, которое отвергает план «затягивания поясов» и объявляет 48-часовую всеобщую забастовку. Прямые угрозы делаются в адрес И. Перон. Она не выдерживает давления перонистской «профсоюзной гвардии», и Розовый дом «дает задний ход»: заработная плата повышается на 130 %. План «Родригасо» рухнул, а сам министр 21 июля подал в отставку. Первая в истории Аргентины попытка решить структурные проблемы национальной экономики монетарными методами была «отбита» организованным рабочим движением, продемонстрировавшим свою силу. Но реальные вопросы хозяйственной модернизации страны остались без ответа.
Провал плана «шоковой терапии» еще больше раскрутил спираль инфляции. Данные в табл. 2.1 показывают, как с 1975 г. годовой индекс роста цен в Аргентине стал выражаться трехзначной цифрой. На практике это означало обесценение денег и снижение уровня жизни большинства населения. В 1975 г. реальная заработная плата (несмотря на вырванное профсоюзами повышение) снизилась на 5 %, а уже в следующем году «обрушилась» почти на 35 %88. Ситуация усугублялась и крайне запутанным валютным регулированием, наличием параллельных обменных курсов песо – официального и свободного, а также контрпродуктивной практикой произвольного определения властями размеров банковского процента, существованием «черного рынка» определенных видов потребительских товаров и расцветом финансовых махинаций. «Экономика, – констатировал А. Феррер, – погрузилась в спекулятивное болото…»89 Аргентина перестала быть моделью роста и обретала все признаки модели хозяйственного упадка.
Таким образом, бесславно завершался сложный и неоднозначный период политики активного государственного регулирования экономики. На ее завершающем этапе высшая власть в лице перонистского руководства не смогла адекватно оценить происшедшие в мире и стране перемены и выработать эффективные методы и механизмы управления, отвечавшие целям модернизации и требованиям нового исторического момента. Очередная попытка механически заменить «невидимую руку рынка» видимой рукой государства не принесла желаемых результатов. Более того, не сумев остановить волну террора