Ле Норману, он оплатит учителей для всего этого.
Девочка серьезно кивнула:
– Я постараюсь понравиться.
Мать и не сомневалась, малышка Жанна всюду слыла очень приветливой, приятной девочкой, говорили, что у нее врожденное умение ладить с людьми и очаровывать их. Дай-то Бог, чтобы удалось очаровать господина Ле Нормана… или отца? Мадам Пуассон не могла бы сказать наверняка, от кого именно родила дочь, но не от Пуассона точно, того просто не было в Париже в определенное время.
Мадам осторожно пригляделась к дочери, хотя за нынешнее утро успела изучить, кажется, каждую черточку ее лица досконально. В Жанне, несомненно, было что-то от Ле Нормана, и это что-то – глаза, особенно их цвет. Конечно, у генерального откупщика глаза уже изрядно выцвели и прятались под складками век так, что иногда было трудно понять, есть ли они вообще, но Луизе Мадлен казалось, что она помнит глаза любовника, какими те были прежде – именно такого непонятного цвета.
Взволнованный не меньше самой Луизы Мадлен господин Ле Норман встречал любовницу с, как он уже был уверен, своей дочерью едва ли ни на крыльце. Мадам Пуассон поняла, что ее задумка удалась. Но она даже не подозревала, насколько!
Оказавшись в объятиях пожилого толстяка Ле Нормана, Жанна вдруг почувствовала, что ей вовсе не неприятно, она даже с чувством ответила на его поцелуй, в свою очередь чмокнув в щеку. Хозяин дома так расчувствовался, что вынужден был тайком смахнуть скупую мужскую слезу со щеки.
Обед оказался выше всяких похвал, Ле Норман норовил угодить прежде всего маленькой Жанне, подсовывая лучшие блюда, тщательно следя, чтобы ее тарелка была полна, на месте, где она сидела, ниоткуда не сквозило, а огонь камина не оказался слишком жарким. Мадам Пуассон с изумлением наблюдала за любовником: для Ле Нормана, казалось, перестали существовать все женщины, девушки и девочки на свете, кроме вот этой очаровательной малышки.
Конечно, Жанна еще была голенастым, не оформившимся олененком, но возбуждение и удовольствие от того, что она оказалась в центре внимания, сделало девочку хорошенькой. Стало ясно, что, немного развившись, она действительно превратится в красавицу, пусть не первую во Франции, но достаточно привлекательную для того, чтобы поспорить с королевой. Мария Лещинская, конечно, недурна собой, но частые роды и время сделали свое дело. И хотя король был верен королеве и фавориток не имел, все прекрасно понимали, что это вопрос времени.
Увлекшись такими размышлениями, Луиза Мадлен едва не допустила главную ошибку: она уже открыла рот, чтобы рассказать о пророчестве госпожи Лебон, но вовремя сообразила, что неглупый Ле Норман сразу смекнет, почему вдруг обнаружилось сходство девочки с ним, и прикусила язык. Пусть он сам придет к мысли, что ей нужно прекрасное образование и все остальное, что позволило бы чувствовать себя свободно в блестящем обществе, а уж как попасть в это общество, придумают позже.
И все же речь о пророчестве зашла. Проговорилась сама Жанна, в какой-то момент девочка мило прощебетала, что Лебон предрекла