был прав, предсказывая новорожденной Елизавете удивительную, трудную, но славную судьбу, только кто его тогда слушал…
Детство
Король отдал дочери имение Хэтфилд в Гертфордширском захолустье, малышка видела отца редко, но еще реже она видела мать. Отец казался крохе Елизавете человеком-праздником, он был большим, веселым, шумным, стоило королю появиться в Хэтфилде, как там все приходило в бурное движение. Крупная фигура Генриха, обычно одетого в роскошную укороченную мантию, из-под которой виднелись безупречные лодыжки ног – особой гордости Его Величества, множество богатейших украшений на толстой шее и пальцах, неизменная шляпа с белым пером, но, главное, энергия, исходившая от властного неугомонного короля, приводили маленькую Бесс в восторг и казались лучшим, что есть в мире. Она любила отца, потому что чувствовала, что отец любит ее. Детское сердечко не обманешь, Бесс знала, что этот громкоголосый, вкусно пахнущий человек дорожит ею куда больше, чем красивая женщина, которую она должна называть матерью, любит, несмотря на то что родилась девочкой, а не мальчиком.
Королева Анна действительно редко приезжала к дочери в Хэтфилд, король появлялся там чаще. Для Анны Болейн наступили нелегкие времена. Добиваясь ее целых семь лет, Генрих откровенно изменял первой супруге Екатерине Арагонской с любовницей, но, разведясь и женившись на Анне, он остался верен себе, то есть немного погодя так же откровенно стал изменять и новой королеве! Не сумев и во второй, и в третий раз родить мужу наследника (все закончилось выкидышем), Анна поняла, что ее положение крайне шатко. Если на защиту первой королевы Екатерины Арагонской встала половина Европы, то любовницу короля, скандально ставшую королевой, Анну Болейн не собирался защищать никто. Прошло немногим больше года, а трон под красоткой уже закачался…
До дочери ли ей было?
– Ваше Величество, полагая, что я шучу, вы ошибаетесь! Если вы не откажетесь от своих обвинений, я сделаю это! – голос королевы дрожал от злости и ужаса.
Но не звуки ее голоса привлекли внимание проходивших по дорожке под окнами дворца, а само появление Анны Болейн в окне, вернее, то, что было в ее руках. Королева высоко подняла свою двухлетнюю девочку, явно намереваясь бросить ребенка вниз!
– О боже! – прижала руки к груди одна из дам. Двое мужчин оказались проворней, они метнулись под окно с явным намерением подхватить принцессу, если та все же вывалится. Вмиг были сорваны застежки плаща одного из спасителей, и сам плащ растянут, чтобы смягчить удар.
Но королева не спешила бросать дочь. Сама девочка в этом страшном положении не проронила ни звука, она лишь смотрела вниз, в ужасе раскрыв голубые глазенки, и судорожно цеплялась за руки матери. До стоявших внизу донесся голос короля:
– Я знаю, что вы не шутите, Анна, но подумайте о дочери, в чем она перед вами виновата?
– Так же как я перед вами – ни в чем! И погибнем мы вместе!
Генрих усмехнулся:
– Вы-то