не похожий сейчас на самого себя Норт. – Я очень хочу быть настоящим часо…
– В воздухе пахнет свечным угаром, – перебивая сына, произнес Нортон-старший. – И та штора, на втором окне, немного колышется… Прекрасно.
Воцарилось молчание. Василиса замерла от ужаса, мечтая только об одном – провалиться сквозь оконное стекло наружу.
– Вылезай.
Голос прозвучал негромко и спокойно, но у Василисы все похолодело внутри.
Она поняла, что раскрыта. Чувствуя, что предательски краснеет, Василиса отодвинула тяжелую штору и неловко спрыгнула на пол.
Мужчина, стоявший перед ней, был высок, худощав, но широк в плечах, светловолос. Серые с зеленым, как у Норта-младшего, глаза смотрели как-то сквозь, равнодушно. Почему-то Василиса совсем по-другому представляла отца: рыжим, синеглазым, веселым… Однако Нортон-старший являл собой полную противоположность придуманному образу.
– В моем доме не принято подслушивать, – произнес он, холодно оглядывая дочь с ног до головы.
Лицо с тонкими чертами приняло брезгливо-кислое выражение.
– Я так и думал, – морщась, жестко подытожил он. – Ты разве не знаешь, что подслушивать плохо?
– Я не подслушивала, – буркнула Василиса. – Я просто читала сказки.
Она еще держала книгу, вертя ее в руках и не зная, что с ней делать.
Некоторое время отец молча разглядывал ее, а потом вдруг вытащил из кармана пиджака листок и протянул дочери.
На краешке листка было написано:
«Василисе».
– Я нашел это в твоей комнате на столе, – произнес отец. – Прочитай.
Василиса, недоумевая, развернула записку. Поведение отца порядком озадачило ее: не так она представляла себе их встречу. Неужели он ее даже не обнимет?
«Василиса, будь вечером в библиотеке, мне нужно поговорить с тобой. Эрик».
– Что это значит?
Василиса передернула плечами.
Откуда она знает? Возможно, очередной обидный розыгрыш. Раньше никто из братьев не писал ей записок.
Норт заинтересованно поглядывал то на отца, то на Василису, зато Эрик стоял бледный и испуганный. Он неловко переминался с ноги на ногу.
– Ты часто бываешь здесь, в библиотеке? – продолжал спрашивать отец, делая вид, что не замечает, что творится с младшим сыном.
Василиса раздумывала, как лучше ответить: в глазах отца блестели недобрые огоньки, и она не хотела разозлить его еще больше.
– Она бывает здесь каждый день, – ответил за нее Норт, криво ухмыляясь. – Когда не в школе или на своих дурацких гимнастических занятиях.
– А что мне еще делать? – начиная злиться, отпарировала Василиса. – Нельзя же выходить на улицу…
– Хорошо, – оборвал ее отец. – Эрик, Норт! Может, вы что-то знаете?
Норт отрицательно покачал головой. Эрик опустил голову.
Нортон-старший вновь повернулся к Василисе.
Долгую минуту он вглядывался в ее лицо, словно желая получить ответ на невысказанный вопрос. После, очевидно, приняв некое решение, цепко схватил дочь за плечо и