почти исключительно по художественной литературе, так что я был вынужден отправиться учиться теологии под руководством другого преподавателя, отца Аконита. Я сохранил, тем не менее, мою постель у отца Натофиля, который, чувствуя, что для того, чтобы идти своей дорогой в этой новой карьере, мне необходимо оказать такую же любезность и быть также столь обходительным, как с ним, отцу Акониту, поэтому он его предупредил, насколько я мил и услужив в повседневном общении. Правда, для того, чтобы меня допустили к изучению курса теологии, требовалось ещё согласие игумена. Отцу Натофилю пришлось представить меня и ему. Моё лицо понравилось этому церковнику, хотя мне всё равно пришлось расплатиться и с ним… за это право изучать теологию.
Весь следующий год я проводил все дни и ночи в изучении предмета, стараясь заслужить милость моих преподавателей. Мои достижения сделали мне доброе имя, которое обещало самые блестящие успехи и перспективу в моём продвижении по карьерной лестнице, когда случилась катастрофа, самое настоящее землетрясение, которыми так богаты южные земли, и которое в буквальном смысле уничтожило наше иезуитское братство. Потрясённые этими событиями, Натофиль и Аконит решили отправиться в Италию, и первый из них, чтобы не оставить меня без средств к существованию, рекомендовал мою персону госпоже Мелло, богатой дворянке, чтобы она взяла меня к себе в дом в качестве наставника и учителя для её сына в возрасте семи лет, чей преподаватель умер только что. Моя репутация и рекомендации благочестивых преподавателей заставили госпожу Мелло согласиться с моей кандидатурой, несмотря даже на мою чрезмерную молодость. Госпоже Мелло было около двадцати четырёх лет, белые зубы, черные глаза, римский нос, длинные каштановые волосы, великолепная кожа, длинная шея, округлые бедра, и руки очаровательной красоты. У неё было сын, который стал моим учеником, а её муж вот уже шесть лет как жил в Италии на наследство, которое он там получил. Натофиль меня привёл к ней, принёс все мои книги и писчие принадлежности, а также немного одежды, которые он мне подарил из дружбы.
Эта дама меня встретила с привлекательной благосклонностью и обещала отцу Натофилю относиться ко мне таким образом, чтобы между нею и мной установилось взаимное доверие, которое должно было обеспечить успех моих усилий в обучении моего ученика. Когда мой благодетель вышел, дама зафиксировала на мне свой внимательный и живой взгляд, столь пристальный, что я опустил глаза и покраснел, хотя и знал к тому времени, что у меня была сила вызывать чувственные взгляды моих учителей и наставников, но это был совсем другой случай – женщина… богатая и благородная, от которой зависело моё благополучие, ввела меня в состояние, которое я не мог выразить словами.
– Что я вижу, – воскликнула она, – вы краснеете? Кажется, отец Натофиль меня обманул? У вас черты лица и характер не юноши, а девушки, вы также застенчивы, и у вас до сих пор не было сексуальных отношений!
Я покраснел