он и продолжил. – И пока я не пойму, почему и за что, я едва ли смогу отсюда выбраться. А чтобы понять это, мне необходимо найти того человека и еще раз встать у него на пути, так, чтобы он выслушал меня, понял и смог бы дать ответ. Он совершил какой-то грех… ведь я тоже грешен.
– Грешен всякий человек, – резонно заметил я, – никто не составит исключения. Это не тот довод, и он едва ли станет…
– Я говорю сейчас о Нине, – резко повернувшись ко мне, произнес Нодар. – Может быть, за это… за мою поездку полагается разлука, как епитимья или… Нет, так всё, что угодно, можно считать. Хотя бы и то, что я приезжий, как принято говорить, лицо кавказской национальности.
– И что против вашего присутствия взбунтовался микрорайон?… Простите…. Вы откуда родом? – осведомился я.
– Издалека, – глухо произнес он, – из Шуахили. Это в Аджарии; маленький городок на трассе, соединяющий Батуми с Гюмри. Да и в Москве живу далеко от этих мест, в Измайлове. Что же заставило меня поехать… быть может, предчувствие неизбежного?
– Почему обязательно грех? – спросил я, не хотел спрашивать, но удержаться не смог. – Почему должна быть всё объясняющая причина, почему бы не быть некоему феномену в этом микрорайоне Москвы, произвольно захватывающим и удерживающем внутри себя людей, повинуясь математической, физиологической, да какой угодно логике. Вы просто оказались подходящим по неким параметрам, вот и…. Да, кстати, а вы здесь раньше бывали?
– Послушайте, вы сами не верите в то, что говорите! – устало произнес Нодар. – Почему же я должен верить вам?
– Я не верю в грех. Какой бы то ни было: прелюбодеяние, нарушение территориального табу, осквернение субботы, – по мне все это не более, чем религиозный мистицизм. Я лишь выдвинул версию, согласен, глупую, но я же не настаиваю на ней.
– Конечно, поскольку она вас напрямую не касается.
– Вам стоило бы искать реальный выход из ситуации, а не травить себе душу теософией. А то у вас бог какой-то странный, языческий бог – жестокий и необычайно скорый на расправу.
Нодар поднял голову. Странный блеск промелькнул в его глазах, промелькнул и тотчас исчез.
– Может быть, это испытание, – едва слышно произнес он. —Испытание расставаньем. Ведь как логично получается: вчера, позавчера уже, мне звонила Лана, а на следующий день мне приспичило отправиться туда, где когда-то я впервые после стольких лет вновь столкнулся с ней… – он пробормотал несколько слов совсем неслышно, я разобрал самый конец: – и теперь мне придется доказывать и еще раз доказывать то, что прежде называлось верностью.
– И в эту версию вы верите? – пытаясь говорить саркастически, спросил я. Он кивнул, и кивок этот был столь убедителен, что я не нашелся, что ему возразить. Лишь бросил взгляд на часы. Нодар заметил мое движение и поинтересовался, который час.
– Полшестого, – ответил я, и добавил, как бы в оправдание: – скоро начнет темнеть.
– Вы уходите?
Лицо