я не могу долго разговаривать. Оставьте свой номер телефона – я перезвоню.
– Это вы меня извините, что побеспокоил вас, Людмила Николаевна. И примите мои соболезнования. Искренне… Спасибо… Записывайте.
Я продиктовал номер, попрощался и аккуратно положил трубку.
– Наташка, мы ее пока не отдаем! – бодро доложил я. – Во-первых, Людмила Николаевна как-то совсем не обрадовалась. Даже учитывая ее состояние – ни капельки. Во-вторых, она, кажется, ничего не записывала. Во всяком случае, не сказала, как обычно говорят в таких случаях: «Подождите, я поищу ручку». В-третьих, когда мы ездили сегодня утром на разведку, собака не захотела идти домой. Видишь адрес? Она упала на меня как раз на этой улице. Ну, и в-четвертых, ее зовут Джульетта.
Мою жену такой неопределенный расклад не очень устраивал.
– Это во-первых: ее зовут Джульетта! – возразила она. – Я же тебе говорила, а ты: инстинкты, инстинкты. А во-вторых, что же мне, теперь сидеть и ждать: заберут ее у меня или не заберут? Надо было сразу сказать…
Она замолчала. Я – тем более. Но оказалось, что неопределенность в судьбе собаки по имени Джульетта беспокоит не только нас. В течение каких-то двадцати минут нашлись люди, которые знали, что делать, и кто виноват.
Первой позвонила незнакомая женщина, голос которой вибрировал от раздражения и неприязни, и безапелляционно заявила:
– Мне нужен Стрельцов!
– Я вас слушаю.
– Вы что это себе позволяете?! Какое вы имеете право забирать чужую собаку?
Я недоуменно пожал плечами.
– Не знаю. Собака не объяснила мне мои права. А с кем я разговариваю?
– С ее матерью!
Я удивился еще больше и успокаивающе подмигнул Наташке.
– По-моему, ваша Джульетта уже совершеннолетняя и может сама решать, с кем жить.
– Я – мать…
– Да-да, я все понял. Мать хозяйки, а не собаки. Так вот, уважаемая мать, мы уже обо всем договорились с вашей дочерью.
Мать прямо-таки захлебнулась негодованием:
– Что значит: договорились?! Вы подло воспользовались состоянием убитой горем вдовы! Вы хоть представляете, сколько эта собака стоит? Я буду на вас жаловаться!
Наконец-то я, действительно, все понял.
– Жаловаться не надо. Я как-то об этом не подумал. А сколько эта собака стоит?
– Что значит: не подумал! А о чем вы думали? Триста долларов! Очень редкая порода! Дрессированная!… – Женщина перевела дух и наконец-то понизила голос. – А сколько вы можете заплатить?
То есть, торг уместен. Но я не стал торговаться и спросил, когда привезти деньги. Положив трубку, я радостно заорал:
– Наташка, мы ее никому не отдаем!
Нам показалось, что дальнейшая судьба Джульетты решена. Но посягательства не закончились. И пятнадцати минут не прошло, как на собаку снова предъявили права. На этот раз позвонил какой-то Борис Борисович из районного отделения милиции и вежливо, но настойчиво предложил немедленно прибыть в райотдел вместе с найденной собакой. Его совсем