только не надо на меня орать! – возмутился я. – У меня обычная гине… то есть, генеалогия – исторически рабоче-крестьянская. И языками не владею, не то, что некоторые. Чего тебе, аморе миа?
Она снова гавкнула, тонко и просительно.
– Витя, не дразни собаку! – крикнула из кухни Наташка.
– Это еще неизвестно, кто кого дразнит! То мы хотим гулять, то мы не хотим гулять. Они сами не знают, чего они желают. Еще и гавкают.
– Папа, не длазни мою подлужку! – крикнула из комнаты Ирочка.
– Ты хочешь, чтобы меня выгнали из дома? – зашептал я, обращаясь к Джульетте. – Нет? Тогда давай попробуем еще раз, только тихо… – Я присел на корточки и поднял ошейник с пола. – Я надеваю на тебя ошейник… Нет? Хорошо, я кладу его на тумбочку… Нет? Ну, хорошо, хорошо, я надеваю ошейник на себя… Опять нет? Ну… давай его просто внимательно осмотрим… Ах, вот оно что!
Узкая кожаная полоска поддалась под моими пальцами, открывая небольшой кармашек. Я захватил выглянувший наружу кусочек полиэтилена и вытянул из тайника маленький пластиковый пакет. Вытряхнув его содержимое на ладонь, я включил в коридоре свет. Ладонь вспыхнула алмазными искрами.
Сплетенный из золотых нитей крестик казался настолько невесомым, воздушным, что поначалу было даже странно ощущать в руке тяжесть металла. Разглядывая это сияющее ажурное чудо, я обратил внимание, что составляющая основу рисунка нить не круглая, а пятигранная. Электрический свет рассыпался на гранях бликами и переливался всеми цветами радуги. На оборотной стороне я нашел пробу и рядом с ней еще какой-то микроскопический знак.
Я сполз по стене и уселся на корточки рядом с Джульеттой.
– Так, дальше размышлять будет гораздо проще. На подарок это не похоже. Такие крестики не дарят мужчинам, даже собаки. Значит, вы меня нанимаете, мадам? Ах, простите, не мадам, а невязанная сеньорита! А чем будете расплачиваться? Хорошим аппетитом и хорошим настроением? Договорились! По рукам?
Она подала мне лапу, и мы скрепили договор крепким лапо-рукопожатием.
6
Жил да был на свете лысый человек. И пообещал он как-то на весь мир, письменно и устно, построить коммунизм в отдельно взятой стране. Другой лысый человек тоже пообещал и, отбивая ритм ботинком по трибуне, уточнил: коммунизм построят в восьмидесятых годах. И, наконец, третий лысый человек в обещанных восьмидесятых стал строить и перестраивать стремительными темпами. И хотя подавляющее волосатое большинство населения планеты мягко уговаривало лысых коммунизм не строить, они не послушались. Если обещали – коммунизм придет! И он, действительно, пришел. К концу века отдельно взятой стране пришел не просто коммунизм, а полный коммунизм. Лысые слов на ветер не бросают.
Вот такая мудрая евроазиатская притча. Мудрая – потому что я сам ее сегодня утром придумал. Мораль сей басни такова: не всегда нужно выполнять данные обещания. Тем более, обещания, данные в шутку. И уж тем более, обещания, данные собаке. Собаке по имени Джульетта, которая