была большая радость и удобство, с другой – начался этап некоторого разобщения семьи. Квартира разделилась на зоны присутствия. Муж мог спокойно работать под вой телевизора в гостиной, дочь засела у себя в комнате, а Эвелине было необходимо сочетание тишины и одиночества с близостью домашних дел, например, готовки ужина или завтрака. Скажем, не отходя от компьютера следить, не подгорает ли каша и не залил ли плиту кофе. Кухня с её огромным столом, как ни странно, оказалась для Эвелины самым удобным местом в доме.
По утрам она часто стояла с чашкой кофе у окна, иногда присаживаясь на широкий подоконник, и смотрела в пустой переулок, на заснеженные деревья, на окна офиса напротив, с закрытыми постоянно жалюзи, сквозь которые едва пробивался свет, на охранника, высокого, крепкого мужчину, который время от времени выходил на крыльцо, то беседуя с входящими, то помогая въехать в неширокие ворота габаритным автомобилям. День начинался.
Его имя казалось ему не только дурацким, но и совершенно отвратительным. Викентий. Кто сейчас называет детей такими именами? Объяснялось всё просто. В семье была такая тупая, на его взгляд, традиция – называть вновь рождённого внука именем деда. Вот и были у них дед Викентий Семёнович, отец Семён Викентьевич, а он следовательно снова Викентий Семёнович.
Он отчего-то верил в некоторые судьбоносные приметы. Ну вот, например, что там пророчили в старом мультике? Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт. То есть имя каким-то образом влияет на человека, оно должно ему подходить.
Родители Викентия занимались биологией, и его отцу такое заковыристое, как он считал, имя вполне подходит. А ему самому хотелось быть Максимом или Данилом, на худой конец Артёмом. Ему казалось, что и впечатление на окружающих он производил бы совсем другое. Он мог бы тогда при знакомстве представляться на западный манер Макс или Дэн. А так коротко все звали его Кеша. Мальчишки в детстве часто в шутку легонько хлопали его по щеке и, как в кино про Ивана Васильевича, произносили, скорчив рожу:
– А, узнаю, Кеша, Смоктуновский.
Хотя Смоктуновский был не Викентий, а Иннокентий, для ребятишек это особого значения не имело. Кеша и Кеша. Ещё хуже, когда дома его называли девчачьим именем Вика. Фамилия, конечно, тоже подкачала. Он был Кеша Чулков. Смешно.
Вообще-то Викентий не был таким уж тщеславным выпендрёжником, просто природа наградила его приличной фактурой – ростом, плечами, силой, и когда на старших курсах института физкультуры он участвовал в соревнованиях по боксу и занимал призовые места, и его объявляли на ринге – кандидат в мастера спорта страны по боксу Викентий Чулков, ему это сочетание казалось каким-то нелепым и даже карикатурным. Вот и последующие неудачи в спорте Викентий объяснял происками судьбы.
После армии Кеша месяца два отдыхал, слегка раздобрел на материнских харчах, профессиональный спорт ему не светил и устроился тренером по боксу