ей показалось, что она ощущает на себе чей-то взгляд. Пристальный, въедливый, недобрый. Правда, она тут же отогнала нелепые страхи. Что за глупости?! В спальне никого, кроме нее и служанки нет.
– Миледи, позволите? – Клара аккуратно расправила платье и помогла Джул одеться. – Я еще шаль достала, погода нынче ветреная, как бы вы не простудились.
Горничная обеспокоено нахмурилась.
Джулия молча забрала из рук служанки теплую шерстяную шаль и накинула ее на плечи. Какая простуда? Глупости! Она никогда не болеет. Даже после того ужасного ливня, который надолго уложил в постель Лиззи, она всего лишь пару раз чихнула. Да и то, скорее всего, от скопившейся в мансарде пыли. Исключительное здоровье, как сказал тогда доктор Уэтерби.
Она усмехнулась своим мыслям, взяла с тумбочки книгу и отправилась в парк, на прогулку.
Стоило Джул выйти из дома, как прохладный ветер подхватил ее шаль, пытаясь сорвать ту с плеч, растрепал прическу и зацепился за подол юбки, увлекшись игрой с ее оборками. Джулия невольно улыбнулась. Она любила это ни с чем несравнимое ощущение свободы. Любила краткие моменты одиночества. Любила радоваться таким вот ничего не значащим мелочам и ценила каждое приятное мгновение своей совсем не веселой жизни.
Подставив лицо ласковым прикосновениям ветра, Джул свернула на тисовую аллею.
Шаг за шагом, она отходила все дальше от мрачного замка, избавляясь от его давящего величия. Дойдя до затянутого ряской пруда, Джулия присела на скамейку и раскрыла книгу.
Есть улыбка любви
И улыбка обмана и лести.
А есть улыбка улыбок,
Где обе встречаются вместе.
Есть взгляд, проникнутый злобой,
И взгляд, таящий презренье.
А если встречаются оба,
От этого нет исцеленья.
– От этого нет исцеленья, – тихо повторила она последние строки и отложила в сторону старенький, потертый томик стихов Блейка.
Джулия задумчиво смотрела на неподвижную водную гладь, вспоминая события пятилетней давности. Тогда, в далеком пятьдесят восьмом году, она, молоденькая, романтичная барышня, даже не предполагала, как резко изменится ее жизнь после ежегодного Большого Бала. Память вернула Джул в маленький провинциальный городок, в модную лавку мадам Доротеи – лучшей модистки всего Уорминстера и, по совместительству, первой сплетницы графства.
Пять лет назад
– Маменька, этот цвет больше пойдет Джул, а не мне, – капризно надула губки Элизабет.
Сестра приложила к лицу отрез бледно-зеленого шелка и придирчиво осмотрела себя в зеркале.
– Нет, не годится! – Лиззи небрежно отбросила ткань и принялась перебирать образцы. – Не то, это тоже не то… Вот! Маменька, ну вот же, вы только взгляните! Совсем другое дело! – вытащив из разноцветного вороха переливающийся малиновый шелк, сестрица довольно улыбнулась. – Посмотрите, разве я не красавица? Этот яркий оттенок так идет к моим волосам! А если сделать воланы из кружева… И пышную юбку, а по подолу пустить розочки… Граф Уэнсфилд будет в восторге