ей показалось неправильным просто пройти мимо, закрыв глаза на чужое молчаливое горе. Как будто в таком случае удача, с некоторых пор благосклонно сопровождающая саму Натку, могла рассердиться на нее за нечуткость и отвернуться.
Искушать судьбу довольной жизнью Натке не хотелось.
С другой стороны, бабка выглядела подозрительно. Во-первых, рыдает, как ненормальная, слезы рекой… Может, действительно психическая? У них как раз по осени обострения случаются. Подсядешь к такой тихой плаксе на лавочку в скверике, а она, может, серийная маньячка, убившая уже девять человек. Сидит тут, оплакивает их крокодиловыми слезами и присматривает себе десятую жертву – юбилейную…
Натка трудилась верстальщицей в популярной «желтой» газете, ей то и дело давали в работу статьи про разных психов и маньяков. Совсем недавно, например, она верстала сенсационный материал про людоеда, который совершенно жутким образом убил своего соседа. Топором его зарубил и сварил! Узнал, что синоптики обещают суровую зиму, и стал припасы делать. До того, по словам знакомых, вел себя вполне нормально, тихий был и мирный, а этой дивной осенью вдруг взял и спятил…
Натка присмотрелась, но топора у рыдающей бабки не увидела. У нее вообще никаких вещей при себе не имелось, даже сумки или пакета. И карманы не оттопыривались, и руки были пустые – лежали на коленях безвольно, как неживые – восковые, только мелко вздрагивали…
– Бабушка, у вас что-то случилось? – решившись наконец, спросила Натка.
Если бы бабка с готовностью отозвалась на проявленное к ней внимание жестом, взглядом или приглашением «А ты присядь со мной рядом, деточка, и я тебе все расскажу», Натка, скорее всего, ограничилась бы ни к чему не обязывающим проявлением сочувствия. Сказала бы что-нибудь вроде: «Не расстраивайтесь, все будет хорошо!» – и пошла бы себе дальше с чувством исполненного морального долга. Но бабка промолчала и даже попыталась отвернуться – неловко, всем корпусом, как дряхлый человек с ревматизмом, а не как полный сил и творческих замыслов маньяк, успешно подкарауливший в засаде новую жертву.
– Я же вижу, что вы плачете! – нажала Натка, подойдя поближе.
В кармане модного тренча у нее завалялась одноразовая влажная салфетка из Макдака, и она как раз пригодилась:
– Держите, вытрите лицо… Ну, что случилось?
– У меня деньги украли, – неловко – восковые пальцы ее не слушались – вскрывая упаковку с салфеткой, пожаловалась бабка.
– Что, не хватает на билет, чтобы доехать домой, в Тверскую область? – не без ехидства предположила Натка.
Была у нее в прошлом году такая неприятная история. Лена, старшая сестра, на прогулке по городу где-то в районе площади трех вокзалов щедро отсыпала денег жалкой парочке – деревенскому парнишке с пожилой мамашей. Натка сестру отговаривала, говорила, что эти двое – жулики, но Ленка, неисправимая добрячка, ей не поверила. Парнишка был бледен, тощ и растерян, его мамаша смотрела испуганно, ее морщинистые губы тряслись, и на худой, в пупырышках,