парчи, а офицеры набросали ему серебряных рублей за рассказ.
Евнух кланялся и благодарил, прижимая руки к груди: видимо, был чрезвычайно доволен приемом, угощением и подарками. Он ушел, слегка покачиваясь.
Когда Михаил Илларионович остался один, он подошел к букету роз, стоявшему в вазе на столе, и наклонился над ним.
От цветов шел тонкий аромат.
– Эти нежные цветы – лучший залог мира. Мы получили надежных союзников. Вы, сэр Энсли, напрасно пренебрегли ими! – улыбнулся Кутузов.
X
За два месяца пребывания в Константинополе Кутузов установил хорошие взаимоотношения со всеми турецкими сановниками и постарался доказать им, что Россия действительно хочет мира.
– Мы и теперь, после столь блистательной победы, стоим за мир! – убеждал он.
– Мир наш с вами прочен. Если будет угодно аллаху, причин к ссоре не случится до конца наших дней! – отвечали ему риджалы.
Русского посла всюду принимали очень любезно. Особенно, учтив был зять султана – капудан-паша. Он устроил в честь Кутузова роскошный праздник: дал обед, после которого был жирит[26], и подарил Михаилу Илларионовичу пять прекрасных лошадей из своей замечательной конюшни.
Присутствовать на торжественных обедах приходилось Кутузову так часто, что он писал в Варшаву русскому послу Сиверсу:
«Теперь, мой дорогой и уважаемый коллега, я рискую каждую неделю получить расстройство желудка от ста и более турецких блюд, которые мне подносят все те, с кем я вел переговоры. Но я сейчас буду присутствовать на шестом и последнем обеде, который должен мне дать Рашид-рейс-эфенди».
На обеде у министра иностранных дел Михаила Илларионовича рассмешило то, что хозяин, подымая бокал, вдруг сказал по-русски:
– Хватим!
Кто-то же научил его этому!
Министр не переставал быть внимательным и любезным с Кутузовым. Его речь была пересыпана такими цветами турецкого красноречия:
– Времена ваши да будут благополучны!
– Слава аллаху, носом моего сердца я беспрестанно нюхаю почку розы благовонного ума вашего!
– Двери искренней дружбы всегда пребудут отверстыми между нами!
– Веления ваши на голове вашего раба!..
На словах у турок все было хорошо, но на деле происходило иначе. Турки все так же запрещали перегружать товары с русских судов на турецкие для вывоза в Средиземное море, чем наносили большой вред русской торговле. Купцы вынуждены были продавать хлеб в Константинополе, теряя при этом на каждой четверти по три рубля.
За 1793 год убыток составил более полумиллиона рублей. И самое главное – турки хотели повысить тариф на ввоз и вывоз товаров.
По торговому договору Турции и России 1783 года, подтвержденному в 1791 году, на товары, вывозимые из Турции и ввозимые русскими подданными, были установлены таможенные пошлины в три процента.
Англии и Франции