не знал. Он только наблюдал бродягу. И думал. Зачем она такая плоская и все время неодинаковая? И почему, когда она круглая, то плывет по небу, хотя удобнее ей вышло бы катиться? И что у бродяги нет дома, ни на деревьях, ни в озере. Так и ходит туда-сюда, даже когда светло, ее порой видать в пасмурную погоду: прозрачный молочного цвета круг, который ясным днем затмевается отдохнувшим за ночь солнцем. Бродягу было жаль, и Тим подумал, отчего Радетели не назначат ей какой-нибудь приют? Или луна провинилась перед ними и тоже вела себя нехорошо? А может, нарушила однажды Единый Закон, и никто не решился взять преступницу к себе на поселение? Зато Тим был совсем не против, чтобы луна жила у них в поселке «Яблочный чиж», и замечательно вышло бы ей устроить домик у речки. Пускай там и спит, а когда хочет – купается. Куда направить свое заступничество за бродягу, Тим все равно себе не представлял. И поэтому стал думать о другом.
Ему страшно хотелось поделиться, безразлично с кем, тайной своей души, но Тим уже успел догадаться, что сделать это невозможно. Потому что бесполезно. Пару раз он с отчаянной надеждой пробовал показать свою находку и объяснить, путано и довольно бестолково, для чего она предназначена, но не нашел ни должного внимания, ни даже слабого интереса. Ни у отца, ни у Сима, своего старого дружка, жившего через улицу, ни у добродушной тетушки Зо, ни у Чичики, вечно строившей через забор глазки холостому соседу Яго. Даже Аника и та. Нет, она, конечно, слушала и смотрела в книжку очень недолго. А потом сразу забывала, когда на ум ей приходила новая проказа или забавная шутка. И Тим забывал вместе с ней. И то сказать, с Аникой ему почти всегда было не до тайны. Это оттого, что душа его находила себе иное занятие. «Отражаться в зеркале ее души», – сказал себе Тим теперь после того, как неожиданно научился нынешним вечером делать сравнения и выстраивать метафоры.
Тайна его не была нарушением ни одного из трех главных заветов. И нигде он слыхом не слыхивал, что за умение разбирать нарисованные знаки полагается наказание. Скорее всего, это умение было лишним и посторонним в поселке «Яблочный чиж», а может, и в других местах тоже.
Но вот то, что новое его знание вошло в непосредственное соединение с картинкой у границы, вот это-то плохо! Потому что насчет границы существовал строжайший запрет. Правда, тоже не входящий в Единый Закон, но в поселке считали – нет худшего греха, чем посягнуть на ее неприкосновенность. Этому учили с малолетства, это было также непреложно, как и то, что после желтого часа следом всегда идет синий.
И теперь Тим стоял у распахнутого настежь окна и думал. Почему, если границу невозможно преодолеть, так нужен этот запрет? Раньше он никогда не находил ответа, хотя и задавался подобным вопросом не раз. Но сейчас он узрел скрытую до поры истину, будто внезапно сквозь рассеявшийся туман четко проступил противоположный, затаенный берег реки, о котором Тим не ведал, что он есть, этот берег. Потому, что границу, наверное, можно преодолеть. Иначе зачем на картинке сложилось