и молодая женщина с большой хозяйственной сумкой в руках.
– Вам помочь? – Сергей забросил за спину свой брезентовый рюкзак и принял из рук женщины тяжеленную сумку с продуктами.
– Ой, спасибо, – женщина благодарно посмотрела на недавнего попутчика, – а я что-то вас не припомню. Вы не местный? Я вроде всех здесь знаю. Хотя, в последнее время и чужаков хватает.
– Не любите чужаков? – усмехнулся Сергей.
– А чего их любить? – от былого расположения женщины не осталась и следа, – все ездят, все вынюхивают, все землю нашу заграбастать хотят. Приедут на джипах своих чертовых и начинают тут шнырять. Председатель-то наш в том году умер, а новый, тот, что из города прислали, под их дудку пляшет. Небось, уж все угодья распродал, чего ему? Он-то здесь человек временный.
– Председателей теперь нет, есть главы поселковых администраций. Да и я не на джипе сюда прибыл, – невесело усмехнулся Сергей, – мне ваши земли не нужны. У меня здесь и так надел имеется. Две могилы на местном погосте. Мать с отцом тут похоронены. Я к ним из города приехал, давно не был все дела, дела…
– Ой, извините меня, – женщина всплеснула руками, – я не со зла, поверьте.
– Ничего, – Сергей донес сумку до маленького аккуратного домика с черепичной крышей и, кивнув на прощание, двинулся в сторону кладбища.
Последний раз он был тут полгода назад и теперь испытывал жгучее чувство вины за свое долгое отсутствие. Наверняка, могилы родителей в запустении, да оно и понятно, кому за ними смотреть. Родственников нет, знакомых тоже, кто уехал, а кто и сам лег тут же на этом же деревенском погосте.
Прошла зима, сошел снег, настала весна, скоро будет лето, а он все крутится, как белка в колесе, ничего не успевая и откладывая все на потом. Как быстротечно время! Казалось бы, еще вчера он закончил расплетинскую школу, отслужил срочную и, окончив красноградский юрфак, надел погоны лейтенанта милиции. Все это было так недавно, а прошло-то уж двадцать лет. Пролетели годы, словно пули из пистолета Макарова, табельного оружия майора полиции Сергея Воронова, одинокого сорокапятилетнего человека, уставшего от жизни и той муторной безнадеги, от которой порой хочется удавиться.
Стараясь прогнать грустные мысли, Сергей дошел до крашеного в синий цвет деревянного забора. Дальше погост, за ним маленькая заброшенная церквушка, в которой он мальчишкой играл с друзьями в войну. Где же теперь его школьные друзья? Он даже не помнит их лиц, и фамилии сверстников тоже стерлись из памяти. Нет, все-таки это было очень давно, в той другой стране, которой больше уже не существовало.
Сергей прошел вдоль редкого строя березок и вышел к родительской могиле, переступив оградку, уселся на маленькую лавочку, которую сам сколотил год назад. Развязав рюкзак, достал оттуда железную щетку, банку с красой и кисточку.
– Мам, пап, здравствуйте. Это я, ваш сын Сережа. Простите, что давно не был.
Сергей глянул на поблекшие фото на памятниках. Эти надгробные плиты он привез из Краснограда и самолично установил