пятого июня тысяча девятьсот шестьдесят второго года рождения…
Сотрудница адресного бюро зачитала мне все сведения с адресной карточки от начала до конца. Даже номер паспорта продиктовала, но я не стал его записывать. Такие тонкости меня пока не интересовали.
– Все или еще что-то? – поинтересовалась дежурная.
– Она не меняла фамилию? – как бы между делом спросил я.
– Нет. Как в шестнадцать лет получила паспорт на фамилию Кононенко, так с ним и живет.
Поблагодарив дежурную, я вернулся на кухню, заварил себе крепкий чай, закурил.
«Колечко на правой руке Елизавета носит для того, чтобы отпугивать излишне ретивых ухажеров. Слава богу, что я не полез к ней целоваться! Ничего бы страшного не произошло, но к чему эта поспешность? Никого у нее нет, и у меня никого нет… Странно, что Итальянец не перезвонил. Не завидую я ему. Представляю, какая в воровских кругах сейчас нервозная обстановка – Лучик при смерти, хоронить не на что, общаковские деньги неизвестно где».
В комнате зашевелилась проснувшаяся Арина. Я затушил сигарету и пошел к дочери. Ночь испытаний наступила.
Глава 8. Испорченный выходной
Лиза пришла в десять часов, минута в минуту. Похвальная пунктуальность. Я сам всегда стараюсь быть точным, а людей, постоянно опаздывающих на встречу, считаю разгильдяями, не способными разумно распорядиться своим собственным временем.
– Как погода? – спросил я гостью.
– Когда я выходила из дома, шел легкий снежок. Что за весна в этом году? Давно пора теплу установиться, а на улице то холод, то слякоть.
Я принял у Лизы пальто, повесил в шкаф. Она подошла к зеркалу, привела в порядок прическу. Прошлый визит начался с мытья рук, этот – с наведения марафета.
– Как у нас температура? – спросила она.
– Пять минут назад была тридцать семь и восемь. Ночью, часа в три, доходила до сорока одного градуса.
– Принесите чайную ложечку. Посмотрю, не обметало ли у малышки горло.
Из женской сумочки Лиза достала стетоскоп, прошла в комнату. Арина, уставшая от ночных кошмаров, встретила тетю-врача с улыбкой.
– Тебе уже легче? – спросила Елизавета Владимировна. – Как у нас лобик, горячий? Ничего, скоро температура спадет, и ты сможешь покушать. Арина, противный вкус во рту прошел или все еще отдает кислинкой?
Лиза осмотрела у Арины горло, послушала, как бьется сердце.
– Андрей Николаевич, приготовьте девочке сухое белье и застелите кровать свежей простыней. Пошли, Арина, примем водные процедуры.
Доктор взяла дочку на руки и унесла в ванную. Через несколько минут оттуда донеслось протестующее мычание.
«Наверное, это не очень приятно, когда ты температуришь, а тебя обтирают прохладным, мокрым полотенцем, – подумал я. – Мычит Арина громко, так и говорить скоро начнет».
Уложив дочку общими усилиями в кровать, я и Лиза пошли на кухню пить кофе.
– Я хотела по дороге купить молоко, – сказала она, – но в магазины