брови от удивления самопроизвольно поползли вверх. Трудно было представить подобный «порок» у благополучной и успешной (по крайней мере, до недавнего времени) женщины сорока лет, работающей в солидной конторе, воспитывающей сына, который поступает в университет, а вечерами играет на скрипке… Трудно. Впрочем, удивление мое длилось недолго.
– Не в обычном смысле, – продолжила она.
– «Не в обычном» – это в каком?
– Меня снова потянуло на сухую манку.
– На сухую манку?.. – мое удивление вошло в новую фазу.
– Да, на сухую манную крупу.
Дальше все стало намного понятнее. Когда моя пациентка была еще совсем маленькой, она жила в огромной коммунальной квартире. Вопреки обычному представлению о жизни в коммуналке, ее воспоминания о том периоде замечательны. Соседями по квартире волею судьбы (или советской распределиловки) оказались художниками и музыкантами – все молодые, веселые, не успевшие озлобиться и устать от жизни.
И, как ни странно, самым ярким и самым счастливым воспоминанием детства осталась одна картинка… Она, четырехлетняя, сидит в углу огромной кухни, у самого окна. Строгая и одновременно сердобольная бабушка суетится у плиты – она готовит манную кашу, а пока внучка скучает, бабушка насыпает ей в блюдце немного сухой крупы, и та ест – счастливая, беззаботная, защищенная, окруженная искренней, сердечной заботой надежного, знающего жизнь человека.
С тех пор минуло бог знает сколько лет, но всякий раз, когда в жизни этой моей пациентки случались несчастья, она начинала испытывать непреодолимую тягу забиться в угол и съесть одну-другую щепотку сухой манной крупы. Она открывает кухонный шкаф, и ее глаза автоматически выделяют на полках одну вещь – коробку с манкой. Она заходит в продуктовый магазин и сразу видит ее – манку. Дошло буквально до смешного: теперь она постоянно носит манную крупу с собой, в сумочке. Временами, когда накатывает особенно сильный приступ нестерпимого внутреннего напряжения, она находит возможность скрыться от посторонних глаз и съесть щепотку манной крупы. После чего, словно бы по мановению волшебной палочки, мучающее ее напряжение мгновенно уходит…
Наверное, эта история кажется странной, но странного в ней ровным счетом ничего нет, совсем. Она есть лучшая иллюстрация основного принципа, лежащего в основе работы мозга. Название этого принципа – «динамический стереотип».
Собака Павлова
Даже из школьной программы всем хорошо известно, что Иван Петрович Павлов открыл условный рефлекс. Впрочем, подобное, в прямом смысле этого слова школярское понимание великого учения незабвенного Ивана Петровича граничит с вопиющим примитивизмом. И дело даже не в том, что И. П. Павлов открыл кроме условного рефлекса еще бездну других, не менее значимых психических и физиологических феноменов, а в том, что условный рефлекс, как выяснил в результате своих исследований И. П. Павлов, – только верхушка огромного айсберга.
Что