ты что, и правда меня не узнаешь?
По сразу изменившейся интонации и этому обращению Нина мгновенно сообразила, что это, как ни странно, скорее всего, человек знакомый. И, наверняка, очень близкий, отлично знавший, что в детстве родители и брат называли ее только Кнопкой. Но кто? Затаив дыхание, женщина лихорадочно соображала. Нет, нет и нет… Голос не вспоминался, не узнавался. Она категорически не могла припомнить звонившего.
Чтобы не выглядеть совсем уж глупо, Нина, поразмыслив еще мгновение, осторожно предложила:
– Послушайте. Бессмысленно разгадывать шарады. Договоримся так: если Вы сейчас не представитесь, я опять кладу трубку. Все. Терпение мое на исходе.
Но тут и незнакомец, очевидно, сообразив по ее холодному тону, что она не шутит и его не узнает, вздохнув, безоговорочно капитулировал:
– Ладно, ладно, согласен. Не кипятись. А все-таки жаль… Что ж ты, Нинка, любимого друга не узнаешь? А?
Нина опять напряглась, но на этот раз благоразумно промолчала. Мужчина лукаво продолжил:
– Неужели пребывание за границей так изменило мой голос? Ниночка?
И тут ее словно озарило! Мгновенная догадка тут же осенила ее…
Сразу все осознав и сопоставив, она, еще до конца не веря этой подсказке, громко взвизгнула:
– Мишка? Неужели? Господи… Лапин! Это ты, бродяга?
Он довольно выдохнул:
– Фу… Слава Богу! Наконец-то! Ну, ты Нинка, и фурия оказывается!
Женщина, все еще не веря самой себе, изумленно прошептала:
– Мишка! Лапин… Сколько лет, сколько зим! Откуда ты свалился?
Михаил, очень довольный состоявшимся, наконец, узнаванием, устало выдохнул:
– Откуда, откуда… Оттуда. Из Америки, матушка. Закончился мой контракт с университетом. Все. Курс закрыт.
Лекции дочитаны. И вот я здесь… На родной земле.
Нина недоверчиво хмыкнула:
– Так ты ж писал, что летом курс заканчивается.
Михаил довольно хохотнул:
– Ну, пришлось кое-что пересмотреть. Планы могут, знаешь ли, меняться. Да и писал я тебе об этом еще летом, а теперь, дорогая, уже зима на дворе. И вот, как писал классик, я у ваших ног…
Они еще долго-долго говорили по телефону.
Нина уютно устроилась на своем диване, забравшись с ногами и накрывшись теплым пледом. Михаил весело и азартно рассказывал о дороге домой, о своих планах, об оставленных в Америке новых друзьях и учениках, о блестящей идее, которая, по его словам, прольет свет на одну из великих химических проблем….
Сколько прошло времени, Ниночка не контролировала, но когда ее взгляд вдруг зацепился за часы, старательно тикающие на стене, она спохватилась:
– Ой, Лапин, остановись! Как ты думаешь, сколько времени мы уже болтаем?
Михаил, увлеченный разговором, не сразу отреагировал:
– Что? О чем ты?
– Господин ученый, очнись… Мы уже целый час разговариваем! Катастрофа – сейчас у меня все деньги на телефоне закончатся. Давай, давай закругляться… Увидимся еще! Наговоримся.
Но Лапин, очевидно, очень соскучившийся в своей Америке по друзьям и родственникам,