бы бутерброды себе сделай. Масло, сыр возьми… Посмотри, дочка, какая ты худющая! Просто светишься вся!
– Что ты, – насмешливо сморщилась Кира, – я так рано есть не могу. Ты посмотри, какая рань… Нормальные-то люди еще спят в теплых постелях. Да и теперь, мама, говорят совсем по-другому: не худющая, а стройная!
Мать, скептически оглядев дочку с ног до головы, недовольно хмыкнула:
– Ох, уж мне эта твоя стройность… Глупости все это, детка. По мне – так просто кожа да кости, смотреть не на что!
Кира, отмахнувшись, сделала глоток ароматного напитка и досадливо развела руками:
– Нет, вот ты мне скажи, что за наказание такое, а? Выходной день… Все отсыпаются, а мы с тобой – бестолковые ранние птахи.
Раиса Федоровна удивленно подняла брови:
– Ну, ну, ну… – она погрозила пальцем, – насчет бестолковых ты переборщила, конечно, но…
Старушка взглянула на окно и продолжила:
– Что ранние – это точно. Еще какие ранние! Ты посмотри, как на улице темно! Вот уж точно – зима поблажек никому не дает: и морозит, и заметает, и ночь продлевает… Все как положено.
Мать перевела беспокойный взгляд на дочь:
– А, все-таки, Кира… Ты что такая хмурая с утра? Случилось чего? Ты от меня не скрывай, не таись, слышишь?
Кира пожала плечами.
– Нет, нет… Не волнуйся. Все хорошо.
Она помолчала, а потом внезапно шепотом спросила:
– Мам, а ты помнишь тот декабрь?
Ну, тот… Двадцать лет назад?
Раиса Федоровна сразу поняла, о чем идет речь, помрачнела, потемнела лицом, посуровела. Через мгновение, вздохнув, неспешно кивнула:
– А как же… Разве такое забудешь? Помню. Все помню.
Она опасливо взглянула на притихшую дочь:
– А с чего это ты об этом спрашиваешь? Что такое?
Кира задумчиво пожала плечами:
– Не знаю. Так… Вдруг вспомнилось отчего-то.
Мать провела ладонью по лицу, будто хотела стереть печальные воспоминания:
– Да, милая, страшный был декабрь… Тяжелый.
– Да, – словно эхо повторила ее дочь, – тяжелый.
Они посмотрели друг на друга и улыбнулись, понимая все без лишних слов.
Так бывает…
Мать и дочь… Два родных сердца.
Одна боль на двоих. Одно воспоминание….
Глава 3
Сергей Леонидович повел плечами, разминая уставшую спину. Утро сегодня выдалось нелегкое.
Поздно ночью привезли роженицу, которая в медицинской карточке значилась как «старородящая». Возраст поступившей и в самом деле оказался не юным, тридцать восемь – это хоть и не старость, но уже далеко и не молодость. Поэтому, конечно, первые роды в таком возрасте – не всегда оглушительное удовольствие.
Женщину, появившуюся в роддоме в два часа ночи, Бог характером не обидел. Она, сцепив зубы, лишь тихо стонала да время от времени спрашивала о состоянии ребенка. Бригада, дежурившая в эту беспокойную ночь, естественно, ко всему привыкла и всякое повидала, но с поступившей дамочкой все-таки намаялась: то воды рано