скривился Анил. – Предлагаешь мне есть болотную траву?
– Не хочешь болотную, поищи лопух, – устало ответил жрец. – Его корни тоже можно запечь в углях.
– Я что, кабан, чтобы питаться корнями?!
– Ну, если очень повезет, найдем дикую репу.
Тонкое лицо Анила приобрело страдальческое выражение.
– Репа – пища слуг!
– А еще было бы неплохо, – мечтательно протянул Хаста, – заварить отвар из желудей. Очень бодрит… – Он снова зевнул. – Мне бы это сейчас не помешало… Надеюсь, Исварха не даст мне вывалиться на ходу из седла…
И то сказать, прошедшей ночью он спал весьма мало. После того как измученный дневными волнениями Анил заснул мертвым сном, к месту их ночевки явилась Марга, видимо, наблюдавшая за ними из кустов.
Гревшемуся у костерка Хасте показалось, что за пределами выхваченного колеблющимся огнем круга чуть заметно шевельнулась ветка. Рыжий жрец мотнул головой, стараясь отогнать дремоту, но с той стороны послышалось настойчивое тихое шипение. «Ну конечно, – подумал он. – Марга или кто-то из ее девиц приползли проверить…»
Он на всякий случай оглянулся, прислушался к ровному дыханию спящего, бесшумно встал и отошел в лесную сырую темноту.
Накхини возникла у него за спиной, едва он сделал десяток шагов.
– Все в порядке, ты доволен? – негромко спросила она.
– Нет. Совершенно не доволен, – так же тихо ответил Хаста.
– Отчего же?
– Я попросил тебя сделать так, чтобы стражники мне не мешали разбираться с этим знатным мальчишкой. А ты как с ними поступила?
– Но ведь они тебе не мешали? – холодно усмехнулась она.
– Марга, вспомни. Я ведь сказал, что достаточно заманить их в воду, утащить одежду и увести коней. И пусть бы они бегали по лесу голые хоть до первого снега. С остальным я бы управился сам.
– Ты и управился. Давно я так не смеялась!
– А мне было вообще не смешно. Зачем ты убила воинов?
Марга с недоумением поглядела на него:
– Потому что они были воинами!
– А если бы они были рыбаками, ты бы их пощадила?
– Скорее всего. К чему убивать рыбаков?
– Не понимаю, в чем разница!
– Хаста, как это может быть непонятно? – спросила она с выражением высокомерного удивления, которое уже давно раздражало жреца. – Эти стражники были людьми оружия. Пусть скверными, а все же воинами. Погибли глупо, не разгадав западни, – но, считай, в бою. А ты предлагал опозорить их. Смерть куда лучше позора!
– То есть ты еще оказала им честь? – хмыкнул Хаста.
– Конечно. Я отнеслась к ним с уважением. Воин родится вновь и впредь будет повнимательнее. А позор – это клеймо. Жить с ним можно, но оно будет всегда жечь тебя. Ты никуда от него не уйдешь – так что и жить с ним незачем. Да и после смерти, прямо скажем, ничего хорошего не ждет…
Она помолчала, затем продолжила:
– Знаешь, какой худший позор для накха? Если враги возьмут его в плен живым и отрежут косу.