Ж. де Сталь). Тьер, даже когда он критиковал отдельных личностей, был готов увидеть заслуги в проводимой ими политике.
Адольф Тьер описывал членов Конвента как деятелей, «воодушевляющих нацию <…> поставивших один миллион восемьсот тысяч человек под ружье, покоренных героизмом Вандеи, препятствовавших политике Питта и разбивших европейскую коалицию; в то же самое время создавших новый социальный порядок, новую гражданскую и военную администрации, новую экономическую и финансовую системы; изобретших новые меры времени, веса и расстояния, добавивших к смелости своих концепций непоколебимую силу исполнительности <…> последовательно использовавших базарный язык с самой высокой степенью красноречия; выпустивших сорок четыре миллиона бумажных денег и обедавших на четыре пенса в день; общаясь с Европой и отправляясь в Тюильри пешком и в повседневной одежде; иногда сочетая беспрецедентную политическую жестокость с величайшей индивидуальной добротой»[170].
Книга Тьера утверждала во французском обществе либеральное видение революции 1789 года. Оно заключалось в следующем: Французская революция 1789 года – это эпохальное событие в истории; революция не являлась случайным явлением, она была необходима и неизбежна; эксцессы революции были вызваны внутренним сопротивлением и внешним вмешательством; фаза насилия и террора была завершена восстановлением порядка при Директории и Консульстве, когда Революция вошла в заключительную фазу создания современного государства.
Изложение А. Тьером последних лет Республики имело ясный политический контекст: в конечном счете Революция подняла Францию к вершинам, которым режим Реставрации не соответствовал. «Когда наша страна была лучше и величественнее? <…> Мы, французы, наблюдающие, как душится наша свобода, как иноземцы вторгаются в нашу страну, а наши герои убиты или преданы забвению, давайте же никогда не забудем этих бессмертных дней свободы, величия и надежд!» – с такими словами Тьер обращался к своему читателю[171].
Однако целью Тьера была не только полемика с ультрароялистами, желавшими возвращения к дореволюционным порядкам. Полагая, что с революцией началось рождение современной французской государственности, Тьер хотел изучить функционирование новой политической системы. Он задумывал свою «Историю Французской революции» как попытку самому постичь политику государственного строительства. Тьер стремился понять и объяснить своим читателям, почему политики принимали те или иные трудные решения, чем они при этом руководствовались. Большое внимание он уделял военной истории Революции, считая, что армия и финансы создают опору власти[172].
«История Французской революции» интересна в нашем случае как источник для понимания становления Тьера как либерала и политического деятеля в будущем, а не как историческое исследование революции конца XVIII века во Франции, тем более что она и не задумывалась ее автором как таковое и была предназначена