айда-ка лучше вагу покрепче в лесу найдем-вырубим да сами телегу и подымем-выручим.
Дошли в лесок, вырубили шесток саженей в пять, едва поднять. Уперли в край телеги, навалились-натужились и мало-помалу, полегоньку-потихоньку вытолкали ее на берег-бережок под густой лесок. Лошадку досуха обтерли, по гриве потрепали, обратно домой повернули-поехал.
– Понял теперь, как речку ту зовут. – Фрол Прокопьевич пот со лба утирает, шапкой комаров отгоняет.
– Скажи, не томи, самому интересно, как зовут то проклятое место.
– Да Вагаем! Мы же не первые тут надрывались, в грязи толкались, телегу важили, из грязи налаживали. И до нас тут народ сидел, на дорогу глядел. Весь лес на ваги порубили, давно бы мост замостили.
А потом, вскорости, про их горести и про ту речку песенку сложили-придумали, петь начали:
«Коль едешь чрез Вагай, рот, гляди, не разевай. На середке как заляжешь, до утра телегу важишь…»
Про первого кузнеца сибирского и мыс Чукманский
Было то в лета давние-стародавние, когда еще человек с медведем в одной берлоге жил, а волк с зайцем дружил. Рыбы по бережку хороводы водили, на ночь в воду спать уходили. Птицы гнезда вили в облаках, солнце пряталось в горах, люди по тысяче лет проживали, сроду болезней не знали, все на одном языке говорили-гуторили, один с другим не спорили. Везде торно, всюду просторно.
Жил в Сибири народ без всяких хлопот: утром водицы изопьют, вечерком закусят корешком, а надо, так медведицу подоят, молочка ковшичек нацедят. Был тот народ приветлив да кроток, сердцем чист и прост, не спесив, не норовлив и в работе не тороплив. С соседями дружили, на ихнюю сторону зазря не ходили, жен полюбовно брали, ссор меж собой не знавали. Ни ножей, ни мечей не имели, поделки свои из дерева гнули-ладили, одежу из конопли-крапивы плели-вязали, нужды особой ни в чем не знали.
Только однажды, видать, не в добрый час объявился да в их краях поселился человек, с дальних гор каменных пришел-явился и на крутом мысу-горочке обустроился-построился. Был он кожей темен, волосом курчав, силищу имел недюжинную-немереную: одной рукой зараз дерево с корнем вырывал, другой крону обламывал. Стаскал-сносил дерева со всей округи на тот мыс-горочку, запалил-поджег ярким пламенем. Много дней-ночей горел-буйствовал тот костер-займище, круг холма головешки-уголья летели-сыпались, пламя вверх вилось, до самих черных туч, словно телок матку, вылизывало-выжаривало. А как огонь-пламя унеслось-притухло, набросал в него силач-чужак камней разных диковинных, что с собой припер-приволок с черных гор из далеких мест.
И полетел-понесся с того мыса-горы перестук-перезвон. Стук-постук кругом стоит с раннего утра и до позднего вечера стучит-бренчит, звякает. Зверь от той горы-мыса бежит-прячется, птицы вокруг летят, пугаются. Люди в жилищах своих укрылись-схоронились, боятся носа показать-высунуть, голову от земли поднять, на мыс-горочку поглядеть-сунуться. Но был среди них юноша отважный-дерзостный, гордости превеликой. Никто с ним не решался на состязание-поединок выйти, силами помериться.