видами. Затем он достал из внутреннего кармана куртки припасенный на дорожку апельсин и медленно, получая удовольствие от каждого движения, начал его чистить. Брызнул сок, попадая на одежду и лицо. Одна капелька попала на губы, он облизнулся, почувствовав ярчайший из всех вкусов. Избавившись от кожуры, Василий Петрович принялся есть его, как яблоко, не деля на дольки, а кусая целиком. Это было самое лучшее, что он, когда-либо пробовал. Вкус был божественный. Состояние невероятного счастья с каждой капелькой сока переполняло. Вдруг он увидел девушку, она шла к нему. Одета она была в беленький тулупчик с оборками, валенки с черными глянцевыми калошами и разноцветный белый платок на голове. Словом, настоящая русская красавица. Девушка, улыбаясь, несла два ведра с водой на коромысле. Собаки заискивающе метались и ластились перед ней, признавая новую хозяйку. У Василия Петровича аж дух перехватило, какая она была ладная красавица. Он стоял, не шелохнувшись, боясь спугнуть. Проходя мимо, словно плывя по льду, она вдруг ни с того ни с сего, резким и неестественным движением обратилась к нему и грубым голосом пробасила:
– Але! Эй! Але, гражданин! Оплачивать будем? – ухнуло над рекой.
Реальность
– Просыпаемся гражданин! – гремело в зимнем воздухе.
Он, еще не веря в это, стоял и смотрел, не понимая, что волшебный замок вот так запросто может рухнуть. Раздался сильный треск ломающегося льда. В голове заскрежетало. Снег разом сошел с маковок церквей, а из деревенских домов повалил черный дым. Собаки ощерились, обнажив клыки.
– Да что же ты будешь делать?! Опять пьянь нанесло, – ругалась кондуктор трамвая на весь вагон.
Василий Петрович с большим трудом разомкнул глаза. Перед ним стояла суровая толстая тетка с выщипанными бровями и глазами навыкате. Она при этом еще и тормошила его.
–Ты будешь платить или нет? – уже переходя на «ты», не отставала она.
Спросонья Василий Петрович полез в карман и выгреб мелочь. На билет не хватало. Как же это он забыл, что на сто рублей, которые у него были, он купил пирожки с картошкой.
– Чего это ты мне суешь? – негодующе, с полным правом победителя, хлестко и грубо бросила она ему. Трясущимися руками, Василий Петрович с виноватым лицом полез в другой карман, в надежде исправить положение, но лучше бы он этого не делал. Он достал сто долларов и протянул их ей. Тетька-кондуктор взорвалась. Поток отборнейшей вагонной брани обрушился на него. Вид стодолларовой банкноты сработал, как красная тряпка на быка. Если бы он просто сказал, что забыл деньги дома, она бы, потеребив его все равно бы отстала, дав ему доехать, но то, что он козырял тут долларами, вывело ее из себя. Такое прощать было нельзя.
– Нет, вы посмотрите на него! Ты че, специально так взял, чтоб сдачи не было?! Ты со своими деньгами езжай на такси, если богатый такой. Ну, ты че сюда залез то? Денег нет – давай освобождай место, – все шире и шире открывая рот, орала кондуктор.
При этом она не забывала его шпынять и с каждым разом