Сочинения Державина. В. Г. Белинский

все, что близ тебя блистало,

      Уныло и печально стало.

      Потух лавровый твой венок,

      Гранена булава упала,

      Меч в полножны войти чуть мог, —

      Екатерина возрыдала!

      Полсвета потряслось за ней

      Незапной смертию твоей!

      Теперь опять голая риторика:

      Оливы свежи и зелены

      Принес и бросил Мир из рук.

      Родства и дружбы вопли, стоны.

      И муз ахейских жалкий звук

      Вокруг Перикла раздается:

      Марон по Меценате рвется.

      Который почестей в лучах,

      Как некий царь, как бы на троне.

      На сребророзовых конях,

      На златозарном фаэтоне,

      Во сонме всадников блистал

      И в смертный, черный одр упал!

      За риторикою опять следуют проблески поэзии:

      Где слава? где великолепье?

      Где ты, о сильный человек?

      Мафусаила долголетье

      Лишь было б сон, лишь тень наш век,

      Вся наша жизнь не что иное,

      Как лишь мечтание пустое.

      Иль нет! тяжелый некий шар,

      На нежном волоске висящий,

      В который бурь, громов удар

      И молнии небес ярящи

      Отвсюду беспрестанно бьют,

      И, ах! зефиры легки рвут.

      А вот и чистая поэзия:

      Единый час, одно мгновенье

      Удобны царства поразить,

      Одно стихиев дуновенье

      Гигантов в прах преобразить;

      Их ищут места – и не знают;

      В пыли героев попирают!

      Героев? Нет! но их дела

      Из мрака и веков блистают;

      Нетленна память, похвала

      И из развалин вылетают;

      Как холмы, гробы их цветут;

      Напишется Потемкин труд.

      Теперь опять риторика:

      Театр его был край Эвксина,

      Сердца обязанные – храм;

      Рука с венком – Екатерина;

      Гремяща слава – фимиам;

      Жизнь – жертвенник торжеств и крови,

      Гробница – ужаса, любови.

      Следующие за тем пять строф, изображающие страх турков при мысли об Измаиле и радость «Россиян» при взгляде на русский флот в Черном море, – преисполнены риторики и в мысли и в исполнении. Остальные девять строф исполнены поэзии, особливо эти две:

      Поутру солнечным лучом

      Как монумент златой зажжется,

      Лежат объяты серны сном,

      И пар вокруг холмов виется,

      Пришедши, старец надпись зрит:

      «Здесь труп Потемкина сокрыт!»

      Алцибиадов прах! И смеет

      Червь ползать вкруг его главы?