Дура, которая любила любить. Мария Петрова

и, наверное, даже милым. Что-то же я в нем нашла… Просто он жил в каком-то своем пространстве-времени.

      И как-то так вышло, что стали мы, вроде как, встречаться. Вроде это и не было «официально объявлено», просто иногда он со своим другом, а тот со своей девочкой (с которой, он-то встречался «официально») приходили ко мне домой, наверное, и Лена бывала, и так мы просто сидели вчетвером или впятером и просто трепались. У мальчиков иногда были странные шутки и какие-то неадекватные, на мой взгляд, реакции, но их шуток я не всегда понимала. Мне было понятно, что там какой-то сексуальный подтекст, но что именно, я не знала.

      Ну и как-то так, вялотекуще, мы дружили. Не помню, чтобы я признавалась ему в любви, или он мне. Либо у меня вытеснение, либо не было этого. Но, видимо, этих отношений вполне было достаточно, чтобы я могла себя считать в него влюбленной. И тут вдруг Дима заявляет, что он уезжает поступать в Москву – а ведь учебный год еще не закончился, идет третья четверть. Если вы помните, в 90-х, как грибы после дождя, полезли новоиспеченные академии, университеты и институты. Вот такой институт нашел и Дима – Московский Экстерный Гуманитарный Университет – вот как круто звучит. И с МГУ созвучно, только тут еще круче, для самых умных, здесь не за пять лет, а за три ты все пройдешь экстерном. Но за деньги, конечно.

      Тут, надо сказать, еще моя мама руку приложила. Я в школе любила алгебру и английский. Обе «науки» – точные. Хотя читать я тоже любила. И сочинения, как вы догадываетесь писала хорошо. Но любила я алгебру. И своих математичек. И морально готовилась к поступлению на что-то экономическое и точное. Но тут что-то маме в голову вступило, и стала она меня убеждать, что женщине надо быть гуманитарием. Лучше всего учителем. Это меня, вообще, до истерики доводило, уж чего-чего, а училкой быть я точно не хотела. Но главным аргументом было то, что гуманитарное образование потом поможет детей воспитывать, а без него никуда. Помню, когда я так и заявила своей математичке, это очень ее оскорбило и даже обидело, потому что как-то она считала, что математика не мешает ей воспитывать своих детей.

      Одним словом, мама меня успешно «раскачала», то есть выбила из-под ног и без того зыбкую почву самоопределения. И тут еще Лида, и Дима со своим Гуманитарным Университетом, в общем, «получи фашист гранату» – хотели гуманитария – будет вам гуманитарий. Мне втемяшилось, что я тоже поеду поступать в этот университет. Вместе с Димой.