вздохнул, – этого парня тоже не удалось вылечить. Но зато дальше: «Высланный в погоню отряд из сорока воинов окружил пещеру Мура. Солдаты провели весь день незамеченными, решив напасть ночью, врасплох. Даже двое чутких, самых осторожных рабов Мура, посланные за водой, не обнаружили чужого присутствия. С наступлением сумерек в пещере разожгли огонь. Ужин был скромным, так что большая часть беглецов улеглась, мучимая голодом. Вскоре все уснули. И только три охранника, из рабов, безмолвно несли стражу. Уснул и сам Мур. Как обычно, он попал в мир огромных домов и самодвижущихся экипажей. Он ехал в одном из таких вместе с симпатичной брюнеткой. Ее волосы развевались на ветру, она шутила. Они ехали к морю. Уже можно было бы различить шум прибоя, если бы его не заглушал мотор.
Воины царя Киркура разом ворвались в пещеру и в считаные минуты изрубили всех спящих. Мур лежал в луже крови с рассеченной как орех головой. Но он всё так же ехал в своем экипаже, именуемом Машиной, улыбаясь счастливому лепету возлюбленной». Это, собственно, конец. Кстати, как раз в моем сне есть машины, которые самодвижутся. И вертолеты есть…
Иван Разбой окинул обоих собеседников утвердительным взглядом и, задумавшись, стал ходить из угла в угол.
Пимский откинулся на спинку кресла и собрался было вновь закрыть глаза. Промямлил:
– Это не Мур, а мура собачья. Язык отвратительный. Развел Глебуардус сыр-бор, понимаете, из-за графоманства. Какие-то черные люди… – и закрыл глаза.
Глебуардус снова углубился в изучение «Леса зачарованного».
Через полчаса расстановка была следующей: Разбой, находившись, сел. Уставился в окно, почти не моргая. Пимский посапывал. А Глебуардус читал.
Но вдруг он оторвался от книги:
– Послушай, Пим. Ты всё же ученый. Как ты объяснишь такое. – Глебуардус зачитал: – «Когда некто исчезнет из всех N миров, ты, о Могучая, станешь хозяином самой себя. И все миры, текущие через тебя в своей подобности, содрогнутся от твоего Ужаса».
Пимский проснулся, недоуменно посмотрел на дюка и зевнул.
– Это как бы о… Впрочем, Мур вроде бы был одновременно в обоих мирах, – обронил Иван.
– Одновременно! Они были в разных мирах. При чем здесь одновременность? Пимский, объясни, наконец, ему!
– Не желаю ничего никому объяснять, – вяло произнес Пим.
– Но что же это может быть? – спросил Разбой.
– Вот! – Авторитетнейший улыбнулся. – Вот я и задаю сей вопрос нашему профессору: что значат эти N миров?
– Мне? Какой же я профессор, приват-доцент, ни то ни сё.
– Тебе, милейший, задали вопрос, – направил Глебуардус поток его мыслей в нужное русло.
– Вопрос, что ж. Вопрос, само собой. В том смысле, что нуждается в ответе. А ответа, как известно, без вопроса не бывает. Это достоверно так. Эрго, и стало быть…
– Ваня, не в службу, а в дружбу, встряхни-ка ты этого малого, – попросил Глебуардус.
Разбой подошел к Пиму и крайне нерешительно попытался потеребить его плечо.
– Сейчас, сейчас. Отвечу, не извольте беспокоиться,