свое отсутствие. Мир скользил мимо. Так холодная сталь бритвы скользит по щеке, не в силах ее повредить, так табун огромных иканийских лошадей бешено скачет по кругу, в центре которого стоит маленький ребенок и куда-то показывает ручкой. «Лошадка», – произносит он. Слабость и сила смотрят друг на друга, но в мире каждой из них нет места для другой.
Перед Мастером Ри молча сидел его учитель и чистил картошку. Потрескивали сучья в костре. Солнце было уже далеко внизу. Небо охватили сумерки. Всё это было обычное. И здесь был настоящий Мастер Ри. Единственное было не так: этот Мастер Ри был ложью, потому что никакого Мастера Ри никогда не существовало…
– Рыцарь, вы, иканийцы, в чем видите душу солнца? – вдруг спросил голос за спиной, и Мастер Ри вспомнил о страннике.
– Свет, это и есть его душа, – обернулся катанабуси. – У солнца нет тела.
– Да ну! – казалось, удивился странник. Он уже успел разжечь огонь и теперь развязывал свой походный мешок. – Но ведь душа невидима. В нашем мире главное – тело!
– Тело ни в каком мире не бывает главным, ты сам это знаешь, – возразил Мастер Ри. – Тело – только черточка в иероглифе души.
– А-а! – обрадовался странник. – По-иканийски заговорил, рыцарь! У вас основа иероглифа-души – иероглиф-солнце. А сердце иероглифа-солнца – иероглиф-любовь, – последнее слово странник произнес по-иканийски.
Мастер Ри спросил:
– Фью, кто ты?
– Э-э, пустое… Послушай лучше, Мастер Ри, сказку.
– Заварю чай, – Мастер Ри извлек из своей котомки плотно завязанный кожаный мешочек.
– Настоящий чай катанабуси?
– Он самый, – Мастер Ри распустил узел, и над площадкой повеяло ароматом далекого летнего луга. – Ровно сорок трав и кореньев.
– Да я еще пару-тройку своих добавлю, – Фью запустил руку в походный мешок. – Не возбраняешь?
Мастер Ри кивнул и подсел к очагу.
Когда в наступивших сумерках тихонько тлел костерок, когда в руках у обоих уютно расположились деревянные чашки с горячим чаем, когда на небе разгорались звезды, а тишину нарушал только шепот ветра, странник Фью вспомнил об обещанной сказке.
– Я обещал рассказать сказку. Так слушай, – глядя на угли костра и невольно макая бороду в чашку, но того не замечая, повел рассказ странник.
– Давно это было. Много раз восходило и заходило солнце с тех пор. В горном ущелье росло дерево. И всё бы ничего, да вот только горы окружали его странные. С одной стороны ущелья высились белые скалы, покрытые шапками ледников. Прозрачный словно хрусталь ручей стекал от них прямо к корням дерева, и когда оно пило эту студеную влагу, то цвело нежными цветами, а с листьев его стекал волшебный сок удивительной целебной силы. Но приходили иные времена, ветра менялись, и тогда корни дерева питал ручей, стекавший с другой стороны ущелья. А там мрачно темнела аспидная скала, над вершиной ее вечно клубился зловонный пар, а по склонам бурлили потоки грязи. И когда корни дерева впитывали