мы дошли до моего дома и остановились у лестницы.
– Вот…
– Ты на лестнице живёшь? На каком этаже квартира? Пошли.
Он открыл подъезд, и я кинулся за ним. Я первым взлетел на свой третий этаж и встал у двери. Санчо сам нажал кнопку звонка. Через несколько секунд дверь распахнулась, и на пороге появилась мама в шелковом красном халате и с гримасой гнева на лице.
– Где тебя…, – начала она, но увидев Санчо, растеряно замолчала.
– Здравствуйте, пани Сирила, – сказал мастер, улыбаясь, – вот, привёл Вашего парнишку. Пока, дружок, не забудь о понедельнике. И захвати что-нибудь удобное из одежды. Шорты там или что… пока!
С этими словами он очень крепко обнял меня и коснулся пореза на щеке. Предварительно убедившись, что мама во все глаза смотрит на нас. Я проводил его взглядом, а потом обернулся к ней. Я ждал, что она будет на меня орать, будет истерить, но она была настолько ошарашена появлением Санчо, что не нашла слов. Я проскочил мимо нее и шмыгнул в ванную.
Я не люблю принимать душ. Вернее, нет, мыться мне как раз нравится, а вот вылезать из ванны – нет. Потому что у нас на стене висит огромное зеркало, и я все время ловлю в нем своё отражение. Моё тело, оно… какое-то неправильное. У меня почти нет груди, что плюс, но это все равно не моё тело. Я хочу, чтобы оно изменилось. Я столько раз желал этого! Столько желаний загадал на падающих звёздах, свечах на именинных тортах, ударах новогодних курантов. Но чудес не бывает, я это точно знаю.
Приведя себя в порядок, надев нормальную утяжку и переодевшись, я опять сбежал из дома. Я пошёл в парк и, расстелив куртку на газоне, сел на солнышке, прислонившись спиной к дереву. Вытащил ежедневник и ручку.
«У моего старшего брата на руках распускаются цветы».
Я перечитал эту строчку несколько раз. Старший брат. Я всегда хотел, чтобы у меня был брат. А Санчо мог бы стать им. Хотя… кому я нужен, такой изломанный и неправильный? Но он хотел, чтобы я пришёл в понедельник. Два дня! Как пережить эти чертовы два, нет, почти два дня?!
Почти все воскресенье я провалялся в парке. Я прочитал страниц триста, а когда уставал, откидывался на спину, подложив руки под голову, и фантазировал. В моих историях у таких ребят, как я, был шанс. В реальном мире… ну, почти никаких. Я протянул руку ладонью к солнцу и растопырил пальцы. По предплечью бежала надпись. Самый настоящий заговор. Иногда мне ещё хотелось причинить себе боль. А потом я смотрел на эти слова, и мне не хотелось их уродовать. Это была единственная красивая часть моего тела. Я опустил руку на глаза и постарался уснуть.
Понедельники были моими самыми нелюбимыми днями. И не по той причине, по которой их ненавидит добрая половины человечества. Просто по понедельникам в школе была физкультура, а наша чудесная администрация по какой-то необъяснимой причине решила, что нам надо заниматься ею до самых экзаменов. Но проблемы начались давно. С тех пор, как я официально перестал называть себя Аленкой.
Каким образом убедить взрослых образованных людей, что ты не можешь переодеваться