радостях Шарик. – За него мне светит от силы двушник. А если попадется судья с понятием, то может и условный срок даст, – он весело подмигнул Федору. – Не все же менты звери. И судьи тоже. Благодарю за отзывчивость, гражданин начальник. Можно идти?
Федор махнул рукой.
– Давай, проваливай.
Шарик вскочил со стула.
– А убийцу директора, гражданин начальник, тебе следует поискать среди тех, кто стоял за ним. И его партнеров по бизнесу. Они ребята крутые, скажу я вам, – сказал Шарик и, не прощаясь, выскочил в коридор, где его дожидалась Зотова.
Грек молча закурил. По его лицу Федор понял, что капитан не одобряет его поступок. Поэтому спросил:
– Не одобряешь?
Грек ответил не сразу. Помолчал, как бы что-то обдумывая, потом сказал осуждающе:
– Ты сам всегда говорил, что в уголовном розыске не место сантиментам. И вдруг такое проявление сочувствия к уголовнику. Не понимаю.
– Отчасти ты прав, – Федор занял нейтральную позицию.
– А если он смоется? – предупреждающе спросил Грек, намекнув на то, что Шаров еще не вышел из здания и его можно остановить. Для этого надо только поднять трубку прямого телефона с дежурной частью. И во власти майора Туманова это сделать.
– Даже если такое произойдет, я не буду особенно жалеть. Ведь к убийству директора ювелирного магазина он не имеет отношения. Разве ты это еще не понял, – немного с сожалением к Греку, произнес Федор. Но иногда упрямство капитана тонко граничило со здравым рассудком. И сейчас оно явно проявлялось. Отступать Грек не хотел.
– Но в «БМВ» был его пистолет, – заупрямился Грек.
– Пистолет мы отправим на экспертизу, – пообещал Федор и добавил, чтобы успокоить Грека: – И за него он будет отвечать. Не беспокойся.
Героин придется вернуть обноновцам.
– Выходит, я зря старался?
– Нет. Не зря. Кое-что нам, все-таки, удалось узнать…
Грек вопросительно уставился на Туманова, и Федор объяснил:
– Ты не забыл, Шарик говорил о партнерах Романовского и о тех, кто стоял за ним. Это ведь наводка. Нам не мешало бы узнать, кто они.
Грек понимающе кивнул, соглашаясь с майором. Докурил сигарету и, притушив окурок, сказал с некоторой долей сожаления:
– Знаешь, чем наша работа отличается от работы простых оперов? – и, не дожидаясь, что ответит Федор, продолжил: – Те крутятся с мелочевкой, а мы влезаем в такие дела, что того гляди, без башки останешься.
Федор посмотрел в глаза Греку и заметил в них грусть. Спросил:
– Ты, это к чему?
Грек вздохнул. Теперь он не выглядел таким веселым, каким его привыкли видеть Федор с Ваняшиным.
– На душе у меня что-то тяжело, – сказал Грек. – Надоело все к чертям.
Туманов постарался усмехнуться и сказал с долей оптимизма:
– Брось, Саня. А устал ты, потому что работаем на пределе. Как волы.
Грек на это ничего не сказал, только невесело улыбнулся, а Федор взглянул на часы. Обещался