вырваться наконец из постылого родительского дома. Фетинья и не скрывала этого от своих подруг.
Выйдя из городских ворот, похожих на тоннель в высоченном земляном валу, три подружки сначала шли по дороге, идущей немного под уклон, в сторону деревни Ольховки, низкие домишки которой вытянулись вдоль высокого берега Оки. Не доходя до деревенской околицы, девушки свернули с дороги в рощу, заметив за деревьями рыжеватый отблеск костра. Вскоре до них долетело девичье пение. Нетерпеливая Фетинья, подобрав подол своего льняного летника, припустила бегом по узкой тропинке, вьющейся среди берез. Стояна и Пребрана еле успевали за ней.
И все-таки они опоздали.
Однако Фетинья приободрилась, увидев в сторонке кучку молодцев, не участвующих в хороводе.
– Глядите, глядите! – зашептала Фетинья, толкая подруг локтями. – Вон Родька стоит, гридень княжеский. Какая на нем шапка! А сапоги-то какие! И Нежата с Саввой там же, разоделись-то как оба! А вон и Аникей-увалень, все семечки свои грызет. Ну, Пребрана, все женихи твои тут. Выбирай любого!
Фетинья захихикала, прикрыв рот ладонью.
В этот миг девичья песня прервалась, хоровод распался на пары, которые со смехом и прибаутками столпились шагах в тридцати от костра, собираясь с разбега преодолевать это пышущее жаром препятствие.
Кто-то из парней-озорников подбросил в костер две большие вязанки хвороста. Стреляющее искрами пламя с треском взметнулось высоко вверх, озарив верхушки ближних деревьев.
– Кому охота пятки себе подпалить? Давайте, прыгайте! – раздался чей-то насмешливый голос из группы парней.
– Это же Любим, братец твой, – шепнула Пребрана Стояне. – На такие потехи он горазд!
Ни одна из пар не отваживалась прыгать первой. Если кто-то из юношей и выражал готовность ринуться в огонь, то их напарницы отчаянно противились этому, упираясь и визжа.
К Пребране приблизился Аникей, сын купца Нездилы.
– А не скакнуть ли нам с тобой через пламень, Пребрана? – проговорил он, небрежно сплевывая себе под ноги шелуху от семечек.
– Сапожки свои подпалить не боишься? – насмешливо спросила Пребрана, переглянувшись с подругами.
– Да у меня сапог разных дома знаешь сколько! – ухмыльнулся Аникей. – Ежели хочешь знать…
Похвальбу купеческого сына бесцеремонно прервали:
– Проваливай отсель, пока зубы целы!
Аникей обернулся и застыл с открытым ртом.
Перед ним стоял плечистый Родион в лихо заломленной малиновой шапке с меховой опушкой, в белой рубахе с красным узорным оплечьем. На лице у Родиона была озорная улыбка, но голубые глаза его грозили.
– Ты чего это? – робея, проворчал Аникей.
– Проваливай, говорю, пока бока тебе не намял! – пригрозил Родион, шагнув вплотную к Аникею. – Пребрана со мной прыгнет. Понял?
– Ишь, прыткий какой! – процедил сквозь зубы Аникей, зло сощурив глаза. – Прыгнет ли? У нее спросить надо!
Аникей хоть и побаивался Родиона, однако уступать ему при девицах